Алексей Рощин: Пугачев оказался великодушнее Нацлидера — не стал вымаживать унижение
И по поводу того, что из израильской девушки все-таки выдавили «прошение о помиловании». Понятно, что никакого «прошения» она писать не хотела, считая себя невиновной (как объяснила сама Ассахар: «Я не покупала гашиш, не клала его к себе в рюкзак и не знаю, как он там оказался. Когда я заявляла, что не клала вещество в рюкзак, мне отвечали, что рюкзак мой, в нем нашли вещество — это преступление. Я хочу прояснить мое частичное признание вины ранее: я признала лишь тот факт, что вещество нашли в моем багаже»). Что-то просить у тех, кто без всякого основания более полугода мариновал тебя в тюрьме — это в самом деле странно и унизительно. Особенно в том случае, если Путин вполне мог помиловать Иссахар и без всяких прошений и прочих требований «сделать ку», которые на самом деле наиболее унизительны для нашей страны, а не для жертвы произвола.
Однако выдержать угрозу того, что президент продолжит кобениться и дальше, Иссахар не смогла — и, безусловно, за это ее никто не может винить. Вообще странно требовать героизма от девушки, которая просто попала под трактор — то есть в Россию. Прошение она написала — в точности по пушкинской «Капитанской дочке», «плюнь и поцелуй злодею ручку». Напомню, как все это было описано в школьной классике:
«Батюшка наш тебя милует», — говорили мне. В эту минуту не могу сказать, чтоб я обрадовался своему избавлению, не скажу, однако ж, чтоб я о нем и сожалел. Чувствования мои были слишком смутны. Меня снова привели к самозванцу и поставили перед ним на колени. Пугачев протянул мне жилистую свою руку. «Целуй руку, целуй руку!» — говорили около меня. Но я предпочел бы самую лютую казнь такому подлому унижению. «Батюшка Петр Андреич! — шептал Савельич, стоя за мною и толкая меня. — Не упрямься! что тебе стоит? плюнь да поцелуй у злод… (тьфу!) поцелуй у него ручку». Я не шевелился. Пугачев опустил руку, сказав с усмешкою: «Его благородие, знать, одурел от радости. Подымите его!» Меня подняли и оставили на свободе. Я стал смотреть на продолжение ужасной комедии».
(А.С.Пушкин, Капитанская дочка)
Пугачев, впрочем, как видим, оказался великодушнее нашего Нацлидера — не стал вымаживать унижение.
А вот с Иссахар наша «система» отыграла весь придуманный ею же безумный бюрократический цирк с «подачей прошения» до конца — так, как будто это кому-нибудь важно и кто-то выставляет баллы за безумие (чем больше, тем лучше). Было так: Наама написала «прошение», его «передали на рассмотрение»… некой «комиссии исправительного учреждения», та его по-быстрому «рассмотрела» — и передала… нет, не Путину, а губернатору Московской области Воробьеву! Тот его тоже «рассмотрел», тоже за 1 день, тоже начертал там «согласен» и тоже передал «прошение», уже все в пометках — наконец Путину. И вот уже Путин, получив давно уже оплаченное и купленное, издает Указ…
Даже не стоит спрашивать, при чем тут вообще губернатор МО Воробьев. Какое отношение к нему имеет Иссахар? Какое дело Путину до его «визы»? Что вообще может знать Воробьев об израильской пассажирке, залетевшей в Шереметьево транзитом? К чему был весь этот цирк — Путин прикрылся Воробьевым?!
Да, прав Пушкин — ужасная комедия как она есть.
Алексей Рощин