Даже у тех, кто перенес коронавирусную инфекцию в легкой форме, может развиться постковидный синдром. Он уже включен в международную классификацию болезней. По данным Всемирной организации здравоохранения, каждый десятый переболевший COVID-19 имеет признаки постковида. В России системы реабилитации для переболевших COVID-19 пока нет. На «Прямой линии» 30 июня Владимир Путин заявил, что власти выделят на эту статью «серьезные деньги». Пока же россиянам приходится справляться в постковидным синдромом самостоятельно. С какими проблемами они сталкиваются, почему при этом их часто не понимают и не поддерживают даже родные и близкие – в материале Сибирь.Реалии.
«Ты уже достала! Сколько ты еще будешь болеть!»
– Мы переболели с мужем вместе – в марте, после 20-го числа, – рассказывает Ирина Солодникова (фамилия и имя изменены по ее просьбе), 57-летняя жительница Красноярска. – Как заразились – до сих пор не понимаю. Поскольку оба пенсионеры, оставались дома по возможности. Выходили только в ближайший магазин и аптеку, да еще с собакой гулять. Никуда не ездили, ни с кем не общались, к нам никто домой не приходил. И все равно сначала я заболела, а потом муж. Поэтому, когда говорят, что надо беречься, я даже не знаю, как от ковида можно уберечься. Мы практически нигде не бывали, и все равно нас вирус достал.
Лежали в стационаре, на кислороде, сатурация была низкая. Антикоагулянты не пили из-за того, что у нас открылись носовые кровотечения. Из стационара нас выписали всего через 10 дней – у нас ведь тут конвейер. Как только более-менее получше станет – сразу выписывают, потому что очень много людей болеет.
Встречал нас старший сын. Он удивился, говорит: «Как так? Когда я вас забирал в больницу, вы туда сами шли, а сейчас еле ползете». Я отвечаю: «Мы ж переболели». Но он не понимает, не верит, хотя своими глазами видел, в каком мы состоянии. Старший сын до сих пор не признает само существование COVID-19. Хорошо хоть, меньший относится с пониманием. Он сейчас, кстати, будет вакцинироваться.
Прошло уже 3 месяца, а я никак не могу прийти в себя. Постковидный синдром. До сих пор сильные мышечные боли и жжение в области лопаток. Иногда так жжет, что с тебя словно ниагарский водопад спадает. Частые головокружения. Начались проблемы с сердцем и сосудами. Соединительная ткань пострадала, щитовидка. Сон нарушился. Отеки постоянно на ногах. Грызущая боль по всему телу – это я уже знаю, от чего. Это неврологическое, нужно лечить полиневропатию. Лимфоузлы воспаляются.
Врачи говорят, что иммунитет очень низкий у меня, вирус его сожрал – и полезли все гадости вроде бактериальной инфекции. Организм слабый, но сейчас я хотя бы ходить могу. А когда выписали из стационара, пошла неврология, и это отразилось на ногах. Я вообще шага сделать не могла. Меня сын отвез к врачу, тот мне назначил не очень сложное лечение, и я все пропила. Сначала с двумя палочками лазила, потом с одной. Сама себя каждый день выгуливала. И понемногу расходилась, слава Богу.
Но на данный момент остальные болячки по-прежнему на месте. Сегодня только была у врача, потому что не пойму, отчего дышать так тяжело. Я ведь сама нашла зарядки дыхательные, постоянно их делала. Сначала маленькую давала нагрузку, потом побольше, а результата нет. Сатурация до сих пор скачет – то 92, то 99. Температура тоже – то 35, то 37,5. И давление скачет: то маленькое, 90 на 60, то повышенное, хотя я теперь принимаю специальные нормализующие препараты.
Если бы вы знали, сколько всего я выпила самых разных препаратов за это время! Каждый день хожу в аптеку, как на работу, потому что каждый день что-то новое вылезает. Может, такие тяжелые последствия, потому что у меня смешанная была пневмония – и бактериальная, и стекловидная.
Самое обидное, что муж меня не понимает, хотя сам переболел и у него теперь тоже серьезные проблемы со здоровьем. После коронавируса появился сахарный диабет, руки сильно отекают. Но он постковидный синдром и «побочки» признавать не хочет. И я понимаю почему. Раньше он за всю свою жизнь никогда не болел, привык быть здоровым и теперь после ковида никак не может принять свою болезнь. Мол, что это вдруг такое с ним произошло? Он хочет верить, что ничего не случилось, и упорно не желает идти к врачам. И мои жалобы слушать не хочет. «Ты уже достала! Сколько ты еще будешь болеть!», – говорит мне. Это очень больно, когда тебя не понимает человек, с которым ты прожил всю жизнь. Он ждет, что я по-прежнему каждый день буду щи-борщи готовить. Я и стараюсь. Как бы мне ни было плохо, встаю и готовлю. По дому что-то делаю понемножку. Что-то сделала – прилегла, отдохнула, встала и дальше пошла.
Но мне 57 лет, и я хочу как-то более-менее нормально жить. Потому что то, что сейчас со мной происходит, – это не жизнь. Стоишь – и вдруг улетаешь куда-то, отключаешься, не понимаешь, где ты находишься. Руки не слушаются, чувствуешь, как сердце останавливается… Непонятное состояние… У тебя все болит, тебе кажется, что ты умираешь – вот такое чувство. И паническая атака – а на это многие с постковидным синдромом жалуются – один раз накрыла. Вдруг нахлынул страх какой-то ужасный, жутко так стало, давление поднялось, тахикардия, пульс бешеный. Но я сразу выпила гидазепам, настойки успокоительные, и меня отпустило.
Врачи признаются, что не знают, как бороться с постковидным синдромом. Они и сами многие переболели, тоже еле ноги таскают, но информации, что делать, у них нет. Сегодня вот только от врача. Говорю: «Вот у меня то, и то…» А врач отвечает: «А что вы хотите?» Вот только эту фразу постоянно слышишь – и все.
Я после ковида одно поняла: если я со всеми своими болячками сама себя не вытащу, как Мюнхгаузен за волосы, то никто меня не вытянет. Помощи ждать не от кого. Если честно, я очень боюсь и за детей, и вообще за молодых. Они еще не пожили, а многие уже инвалидами стали из-за постковидного синдрома. Такие «побочки», что работать не могут и не восстанавливаются. Ковид – гадость такая, что и не спрашивает, сколько тебе лет, бьет и по старым, и по молодым. Не дай Бог никому такое пережить.
«Смогла выкарабкаться с третьей стадией рака, и вот так развалилась от короны»
– Я переболела в октябре, причем переболела очень странно, – рассказывает Ольга Харитонова (фамилия и имя изменены по ее просьбе), 46-летняя жительница Томска. – В один прекрасный день стала собираться на работу – и поняла, что меня просто трясет. У меня тогда как раз воспалился огромный фурункул, и я подумала, что причина в нем. Начала пить антибиотики, чтобы справиться с проблемой. Две недели ходила на работу с температурой, и лишь когда сил уже не осталось вообще, пошла к участковому врачу. Она меня отправила на анализы, где выяснилось, что у меня СOVID-19. А я и подумать не могла, что это ковид. Ведь у меня не было ни потери обоняния, ни других характерных симптомов коронавируса. Просто сильная слабость, выкручивало кости.
Повезло, что я каким-то чудом никого на работе не заразила. Я ведь тогда работала в планово-финансовом отделе вуза, мы там все в одном кабинете сидели, но никто после меня не заболел. А перед тем, как я заболела, у одной из сотрудниц муж был в больнице три недели. Она всем говорила, что у него не ковид, хотя потом выяснилось, что именно он. Да еще моя тетушка в гости пришла, которая через два дня загремела в больницу с очень тяжелым ковидом, еле вытянули ее с того цвета. И я, видимо, понахваталась вируса и там, и там.
По мозгам долбануло особенно хорошо. Я начала все забывать, перестала соображать. Похудела на 10 кг за три недели. Потом все органы пошли вразнобой – голова, желудок, кишечник, печень, обострился варикоз и геморрой. Возможно, такой сильный постковидный синдром связан с тем, что в 2012 году у меня была онкология. Восемь химий, 14 облучений. Убит был весь кишечник, печень, но тогда я как-то выкарабкалась. Состояние долго было такое, что вот-вот упаду, но я хотя бы могла ходить на работу.
После ковида сил не осталось совсем. Пришлось подать заявление на увольнение и жить на пенсию по инвалидности. А они у нас, сами понимаете, такие, что особо не пошикуешь. На нервной почве – что я потеряла работу, осталась без дохода – началась сильная депрессия. Мужчина, с которым я встречалась, меня бросил – зачем ему женщина с такими проблемами. Маму в то время тоже после ковида накрывало, у нас начались конфликты. Но она хоть и старше, а чувствует себя лучше, да и вообще пошустрей меня. И она не может понять, чего это я там сутками лежу. Хорошо хоть тетушка – а она у меня врач – понимает, что такое постковидный синдром. Она единственная, кто меня по-настоящему сейчас поддерживает.
С тех пор как я заболела, мне ни один человек с работы не позвонил. Даже не поинтересовались, как я там, как у меня дела. А ведь я думала, что мы дружили… Столько месяцев прошло – и ни одного звонка.
Я стараюсь вылезти из депрессии, и со временем становится немного легче. Но сказать, что мне стало сильно лучше, я никак не могу. К вечеру поднимается температура – бесконечно 37,2 или 37,3. Слабость. На нервной почве пропал аппетит, хотя, когда я болела ковидом, нормально ела. А особенно изматывает бессонница. Месяц, два не спишь – и нервная система вылетает. Снотворное принимать бесполезно, оно больше не помогает.
Гулять не могу совершенно – болят ноги и слабость страшная. А больше всего меня беспокоит какой-то внутренний тремор, непрекращающаяся тревожность. Обращалась к врачам, но они сами не знают, что делать. Знакомые с постковидом тратят деньги, пьют какие-то БАДы, пищевые добавки, и они тоже не особо-то помогают.
Хотела пойти на консультацию к психологу, но она стоит ровно столько же, сколько моя пенсия. А потом ведь надо же будет какие-то еще лекарства покупать. И еще неизвестно, смогу ли я их пить после онкологии…
Знаете, что самое обидное? Что я смогла выкарабкаться с третьей стадией рака, и вот так развалилась от короны. Да еще и перенесенной в легкой форме. Но главное, что вообще выжила. Онколог, который меня лечил, умер от коронавируса. Здоровый, крепкий мужичок… Я когда прочитала об этом в фейсбуке – обалдела. Думаю: раз уж осталась жива – надо как-то держаться и выкарабкиваться. Мы ведь, кроме самих себя, никому не нужны. Абсолютно никому. И государству тоже. Им еще и лучше будет, если мы уйдем – а ушло уже очень много. Поэтому нужно держаться, бороться…
«За жизнь инвалида с детства по ДЦП привык в первую очередь полагаться на себя»
– Я переболел коронавирусом прошлой осенью, причем два раза подряд, – рассказывает Евгений Климин (фамилия и имя изменены по его просьбе), 29-летний житель Омска. – После первого раза почему-то не появились антитела, поэтому заразился снова. И мой случай не единственный, у меня многие знакомые переболели по два раза.
Первый раз я переболел легко, второй намного тяжелее. Постковид был до середины мая. Из симптомов – плавающие боли во всем теле, в мышцах и суставах, вплоть до невозможности ходить. Слабость, скачки давления и температуры. Подавленное состояние, депрессии, нежелание что-либо делать. Мысли о суициде, повышенная агрессия, проблемы с неврологией. Из-за постоянных болей и плохого самочувствия в целом резко слетает какая-либо активность, что в свою очередь тоже не идет на пользу организму.
Сейчас это уже позади, все пришло в норму, но за несколько месяцев, пока сохранялся постковидный синдром, успел поругаться с энным числом людей. Ведь у тебя намного выше раздражительность, агрессия, меньше терпимости. И тут уже вопрос – удастся ли с этим справиться. У меня получилось, но я знаю примеры, когда люди выходили в окно. Хотя, конечно, есть и другие примеры – когда помогали психологи и психотерапевты или когда спасали только антидепрессанты.
Я сам ни к кому не обращался и ничего не пил. Выкарабкивался на внутренних силах, сам, поскольку за жизнь инвалида с детства по ДЦП привык в первую очередь полагаться на себя.
К сожалению, моя мама и жена не отнеслись с пониманием к тому, что со мной происходило. Как и многие, они банально не верят, что можно месяцами чувствовать себя как зомби. Что одно недомогание сменяется другим, организм буквально разваливается, а психика расшатывается. Те, кто через это не прошел, склонны воспринимать постковид как какие-то страшные сказки. Мол, после обычного вируса, не слишком отличающегося от банального гриппа, такого быть не может. То есть люди не воспринимают ковид как нечто принципиально отличное от того, с чем сталкивались ранее, не верят в вероятность столь тяжелых последствий.
Хоть уже давно доказано, что по психике ковид бьет основательно, но люди стыдятся рассказывать о проблемах такого рода. А я уверен: об этом обязательно нужно говорить.
«Самое важное – не допустить, чтобы психологические проблемы перешли со временем в психиатрический диагноз»
Специалисты утверждают, что, по разным оценкам, те или иные симптомы, не связанные с сохранением вируса в организме, остаются у 25–70% переболевших COVID-19.
Вот самые частые симптомы постковида по данным ВОЗ: утомляемость, головные боли, боли в груди, боли в мышцах и покалывания, проблемы с памятью (забывчивость), депрессия, долгий кашель, затрудненное дыхание, учащенное сердцебиение, диарея, боли в животе, сыпь, приступы лихорадки.
В группе «Нетипичный коронавирус» в фейсбуке почти 50 тысяч участников, и многие из них жалуются, что им приходится справляться с постковидным синдромом без какой-либо поддержки даже со стороны близких, которые не верят в серьезность проблемы, не понимают, что происходит.
– В последнее время я начала спрашивать у своих клиентов, болели ли они ковидом. Потому что после очередного приема пришло понимание: что-то с переболевшими не так, – говорит Зарема Фридман, практикующий психолог, г. Стерлитамак. – У всех них есть как минимум один симптом. Одни страдают от депрессии, излечить которую можно только в стационаре с фармтерапией. Другие не могут избавиться от суицидального настроя. Третьи впадают с глубочайшую апатию, перестают получать удовольствие от жизни. Часто наблюдается и такой симптом, как паническая атака. Причем серьезные психические расстройства после ковида встречаются вне зависимости от возраста или того, насколько легко переболел человек. Беспричинная тревога и плаксивость, кошмарные сны со сценами собственной смерти, провалы в памяти, слабость – и все это на фоне таких физиологических нарушений, как скачки температуры, одышка, повышенное артериальное давление, тахикардия.
Самое важное – не допустить, чтобы психологические проблемы перешли со временем в психиатрический диагноз. Чтобы понять, что происходит с людьми после ковида и как им помочь, я стала искать информацию о постковидной депрессии. Как оказалось, множество зарубежных исследований подтверждают: переболевшие люди сталкиваются с психологическими проблемами даже после выздоровления. Так, в журнале Lancet еще в ноябре прошлого года была опубликована статья ученых из Оксфордского университета с результатами анализа медицинских карт переболевших жителей США. Исследование показало, что каждому пятому американцу диагностировали психическое расстройство в течение трех месяцев после выздоровления. Чаще всего это была тревожность, бессонница и депрессия. В российской практике такого понятия, как «постковидная депрессия», в рамках психиатрической классификации еще нет, но это лишь вопрос времени.
«Как лечить постковидный синдром, никто пока точно не знает»
Журнал Lancet опубликовал и данные опроса 1655 пациентов, госпитализированных в Ухане в самом начале пандемии. 76% из них спустя полгода после выписки испытывали дискомфорт, связанный хотя бы с одним симптомом постковидного синдрома.
– Коронавирусная инфекция – тяжелое заболевание, которое мы пока еще не очень хорошо умеем контролировать и не очень хорошо умеем лечить. И у многих пациентов оно протекает действительно очень тяжело и оставляет после себя серьезные изменения в организме. Причем эти изменения довольно стойкие, – поясняет Владимир Хиновкер, анестезиолог-реаниматолог, заведующий отделением Федерального сибирского научно-клинического центра ФМБА России. – Когда заболевание принимает хроническую форму, используется собирательный термин «постковидный синдром», объединяющий все последствия COVID-19.
– Что касается психологических последствий таких состояний, то подобные ситуации в медицине известны и хорошо изучены. Так, более половины пациентов, перенесших операцию на сердце с применением искусственного кровообращения, страдают депрессией и изменением личности. Ведь люди в отделении реанимации переживают не только само заболевание в тяжелой форме, но и серьезный стресс. Поставьте себя на место пациента, который наблюдает, как на соседней койке один за другим умирают люди, и каждый раз примеряет эту ситуацию на себя. И понимает, что он этой ситуацией не управляет совершенно. Это, конечно же, крайне тяжело сказывается на психике пациента после реанимации вообще и после ковидных отделений в частности. После последних, я бы даже сказал, особенно тяжело. Люди, болеющие COVID-19 в тяжелой форме, переживают длительный страх перед полной неизвестностью. Поэтому после выписки из стационара они оказываются часто в депрессивном состоянии и нередко нуждаются в лечении соответствующими медикаментозными препаратами у соответствующих специалистов. Эти изменения обратимы.
Вторая составляющая посковидного синдрома связана, прежде всего, с тем, что коронавирусная инфекция – это часто тяжелое поражение легких, а оно не проходит бесследно и быстро. У многих надолго после заболевания остается, к примеру, субфебрильная температура, астенизация – то есть слабость, быстрая утомляемость при физических нагрузках. И поэтому сегодня разворачиваются серьезные реабилитационные отделения, в том числе и в нашем городе, где пациенты должны будут проходить реабилитацию после тяжелого ковида. Но при этом как именно лечить все проявления постковидного синдрома, никто пока точно не знает. – говорит Владимир Хиновкер.
В июне сообщество пациентов, переболевших коронавирусом, направило в Министерство здравоохранения России петицию с требованием «заняться активным изучением постковидного синдрома с описанием его конкретной симптоматики, а также разработать стандарт по лечению и помощи пациентам с данным диагнозом».
В петиции отмечается, что «большинство врачей об этом диагнозе до сих пор не подозревают, жалобы пациентов игнорируются, а в медицинские карты записываются иные, сходные по симптоматике диагнозы. Люди вынуждены обращаться за помощью в соцсети, а не к медикам, у которых нет стандарта по лечению таких пациентов. Этим активно пользуются мошенники, зарабатывающие на массовой проблеме, ведь люди в отчаянии готовы довериться любым методам».