Старший преподаватель кафедры физической подготовки Ростовского филиала Российской таможенной академии Юлия Морозова рассказала, что в июле с ней не продлили контракт. «Так решил учёный совет». Потому что никто в нем не обладает субъектностью, голосуют так, как скажет начальство. Иначе будешь следующим кандидатом на неизбрание. Типичная психология подневольных крепостных. Думаю, что часть этих людей разделяет мои взгляды хотя бы частично, но боится выражать их открыто. Ведь надо как-то кормить семьи, надо давать образование детям.
То, что страна катится в мракобесие и тоталитаризм, они стараются не думать. Как-нибудь само собой образуется. И в этом их главная ошибка! «По ком звонит колокол? Он звонит по тебе!» Перечитывайте иногда Хемингуэя, уважаемые преподаватели! Новой России нужны умные и свободные, а не забитые и покорные», – написала преподавательница на своей странице в социальной сети. Юлия Морозова объясняет свое увольнением тем, что в январе она участвовала в акциях в поддержку политзаключенного Алексея Навального и была приговорена в общей сложности к 17 суткам ареста. После этого, по словам Юлии Морозовой, в вузе, где она работала, провели прокурорскую проверку, а преподавательнице посоветовали «снизить активность».
– Что вас побудило выйти на митинги 23 и 31 января?
– Покушение на жизнь Алексея Навального, отравление человека за его взгляды. После этого события произошел поворот, в результате которого я поняла, что нельзя смотреть на происходящее в стране и ничего не делать. Я начала с того, что записалась в наблюдатели на выборы, которые прошли прошлой осенью в Ростове-на-Дону. Три дня я наблюдала на избирательном участке, я увидела, как вся эта кухня работает, и испытала шок. После этого я еще лучше поняла, что происходит в стране. Я поняла, что нельзя бесконечно сидеть в своем ограниченном пространстве и бояться, в то время как общество распадается на части. Я поехала во Внуково встречать Алексея Навального из Германии, затем пошла на акции в поддержку его в Ростове-на-Дону.
– 23 января вы первый раз приняли участие в политической акции?
– Я выходила на митинг против пенсионной реформы. Этот митинг был организован КПРФ. Но я донатила ФБК, потому что считаю их расследования значимыми, они дают полное представление, чем занята наша власть на самом деле. У меня телевизора нет, и я себя чувствую нормально, но я вижу людей, которые подключены к телевизору и имеют искаженное представление о реальности. Кроме ФБК, я донатила благотворительным организациям в поддержку людей с тяжелыми заболеваниями. Я стараюсь помогать проектам, которые ведут к развитию страны и дают шанс на жизнь людям. Сейчас, на мой взгляд, одного сочувствия и лайков недостаточно, изменения надо поддерживать действием.
– Какое впечатление на вас произвели акции в поддержку Алексея Навального 23 и 31 января?
– Ростов-на-Дону – инертный город, он не такой политически активный, как Москва, Питер или Томск. В Ростове-на-Дону оппозиционные силы находятся в несколько придавленном состоянии. Но 23 января на улицу Пушкинскую вышло неожиданно больше количество людей. В шествии, по подсчетам независимых наблюдателей, приняли участие порядка 10 тысяч человек. Силовики не могли с нами ничего сделать – они за нами просто не успевали. Люди вели себя очень организованно, помех не создавали, машины нас пропускали, никаких происшествий не было. Я была воодушевлена, потому что увидела много людей, которые похожим образом оценивают действия российской власти. Мне это придало сил и уверенности. 23 января я шла с плакатом, на одной стороне которого было написано «Комната для грязи, из которой лезут в князи», на другой – «Один за всех. Все за одного». 31-го я тоже вышла на акцию в поддержку Навального. У меня в руках был плакат «Россией правит убийца и вор». К слову, Джо Байден весной в интервью журналисту ABC выразил похожую мысль. 31 января меня задержали, наверное, потому что ко второй январской акции сотрудники Центра по борьбе с экстремизмом лучше подготовились. Один из «эшников» схватил меня за куртку и повел в автозак. «Эшник» попросил то ли омоновца, то ли росгвардейца следить за мной. Я могла бы стартовать, и он бы меня не догнал. Но я решила этого не делать, потому что не верила, что меня за выход на улицу могут посадить. В автобусе, где сидели задержанные студенты, юристы, преподаватели, предприниматели, журналисты, нас развезли по судам. Адвокат, который был тоже задержан, сказал, что судьям дано указание всех «паковать» по максимуму, штрафы давать только пенсионерам. В суд я пошла на следующий день с вещами, понимая, что меня арестуют. Меня приговорили к 10 суткам административного ареста.
– Как вы перенесли административный арест?
– Это был интересный опыт, будто отдельная жизнь. Со мной в камере сидели за митинги две студентки и журналистка. Мы поддерживали друг друга, по утрам я проводила в камере занятия фитнесом. Работники спецприемника относились к нам с сочувствием и пониманием. После освобождения меня у выхода из спецприемника задержали, повезли в суд и приговорили к 7 суткам ареста. Второй арест я сидела одна, я пять суток голодала в знак протеста против беззакония. На шестые сутки начальник спецприемника попросил меня прекратить голодовку, иначе у него будут лишние проблемы. Я прекратила голодовку, тем более никаких претензий к сотрудникам спецприемника у меня нет.
– Администрация Ростовского филиала Российской таможенной академии не ответила на письмо Радио Свобода с просьбой рассказать свою версию событий. Как ваш арест восприняли ваши коллеги и администрация вуза?
– Когда я вышла из спецприемника, коллеги сообщили, что в вуз из-за меня пришла прокуратура, проверяли документы и опрашивали студентов. Замдиректора по воспитательной работе Ростовского филиала Российской таможенной академии сказала, что преподаватели нашего вуза, полусиловой структуры, не должны участвовать в таких мероприятиях. Я ответила, что все вузы не должны быть политически ангажированы. Высшая школа – территория свободных людей, где нельзя преследовать за инакомыслие. Начальница мне ответила: «Вы сами понимаете реальность, мы должны инициировать проверку ваших действий». Я ответила: «Раз надо, значит проводите». Мне сказали, что если я хочу работать в вузе, то надо снизить активность для моего же блага.
В нашем вузе каждый год продлевают контракт с преподавателями. На мой взгляд, эта процедура нужна, чтобы легко избавляться от неудобных сотрудников. Накануне заседания научного совета мне позвонил мой руководитель и сказал, что если появятся другие кандидатуры на мою должность, он их поддержит. На ученом совете мне задавали вопросы только о работе, о политике мы не говорили. Беседа со мной длилась минут 20, дольше, чем с другими кандидатами. После разговора мне прислали сообщение, что я не прошла конкурс.
– Были ли к вашей работе какие-либо претензии до того, как вы вышли на митинги в поддержку Навального 23 и 31 января?
– Никаких претензий руководство вуза мне не высказывало. Я была одним из лучших преподавателей. По показателям эффективности я была в верхних строчках рейтинга. Этот рейтинг складывался из оценки соревновательной, научной и учебной деятельности педагогов. Меня поощряли, оплачивали повышенные коэффициенты за эффективность, и со студентами у меня за четыре года работы проблем не было. Я старалась, чтобы мои занятия проходили интересно и содержательно. Я была довольна студентами, а они – мной. Я принимала участие как преподаватель физической культуры высшей школы в международных проектах, проводимых Европейской ассоциацией учителей физической культуры в Италии. Я участвовала в спортивной студенческой программе международного сотрудничества между Южным федеральным университетом и технологическим университетом Монтеррея в Мексике. Я проходила повышение квалификации в Российском международном олимпийском университете. Также участвовала в международных соревнованиях «Спорт поколений» под эгидой ООО «РЖД», где команда Ростовской области завоевала три высшие награды. Поэтому в профессиональном плане я всегда стремлюсь к лучшему, но, к сожалению, сейчас нужны совсем другие качества.
– Как студенты отреагировали на ваше увольнение?
– Они расстроились. Часть из них собираются быть наблюдателями на ближайших выборах, часть – принимали участие в акциях. Часть – говорят, что надо уезжать из России и собираются искать такую возможность.
– Как ваши коллеги отнеслись к тому, что с вами не продлили контракт?
– Большая часть сочувственно. Руководитель говорил коллегам, что прежде чем участвовать в этом, надо просчитывать последствия, иначе кафедру начинают трясти силовые структуры. Но это песня известная: если так рассуждать и всего бояться, то лучше ничего не делать. Я думаю, что руководству вуза была дана команда сверху уволить меня.
– Что вы в профессиональном плане собираетесь делать дальше?
– Я в отпуске до конца августа и пока в раздумьях. У меня есть еще одна работа, надеюсь, там эта история не повторится. Я больше 30 лет преподаю студентам физкультуру, и я только сейчас стала понимать, что профессиональное выгорание действительно существует. Если бы не путинская пенсионная реформа, то я с июля этого года получала бы пенсию. Мне еще три года ждать пенсии и работать. За три года они могут еще что-нибудь придумать.
– Вы не жалеете, что поддержали Алексея Навального?
– Я жалею, что раньше не поддержала Навального активными действиями. К сожалению, многие сейчас боятся репрессий и в России почти нет настоящего независимого бизнеса. Слишком многие люди встроены в бюджетные структуры или каким-то образом зависят от государства. Слишком мало людей могут ездить в Европу и сравнивать жизнь там и тут.
– Вы не собираетесь эмигрировать?
– Это будет зависеть от дальнейших событий. Я читала колонку Ивана Сафронова в «Ведомостях» и поняла, что это может коснуться любого. В Ростове-на-Дону сейчас силовики пытаются сфабриковать уголовное дело за надпись «Путин вор» на фасадах домов. Главным обвиняемым проходит Кирилл Скрипин, который не наносил эти надписи, тем не менее следствие выбрало его в качестве главной мишени. Я присутствовала на одной из апелляций по этому делу в суде. Суд проходил как в кошмарном сне: никакой состязательности не было и в помине, все ходатайства защиты судья сразу отклонял. То, что я видела, с судом не имеет ничего общего. Я вышла из зала, потому что смотреть на это издевательство над правосудием было невозможно.
Но я думаю, мы переживем всё и преодолеем мордор. Страна катится в тоталитаризм и мракобесие, и не понимать этого можно только, если вилка от телевизора совсем вросла в мозг. В моих ближайших планах – участие в выборах 19 сентября в качестве наблюдателя от партии «Яблоко». Становитесь наблюдателями, боритесь за честные выборы! Никогда ничего не бойтесь, кроме собственной совести!