T.me Международное энергетическое агентство (МЭА) в последних числах октября опубликовало свой ежегодный обзор мировой энергетики. Главный вывод подробного 500-страничного доклада: война в Украине ускорит отказ от сжигания углеводородов и переход на возобновляемые источники энергии. Причем в наибольшей степени изменения затронут рынок природного газа, где произошло беспрецедентное перераспределение средств от потребителей к производителям.
До прошлого года агентство прогнозировало, что до 2050 года доля газа в мировом энергобалансе будет плавно расти за счет отказа от более «грязных» видов топлива. Однако сейчас даже самый консервативный сценарий, в основе которого лежит продолжение всеми странами уже действующей энергетической политики, предусматривает стабилизацию его потребления примерно на уровне 2021 года. При этом доля природного газа будет снижаться, поскольку общий объем потребление энергии вырастет – в основном за счет возобновляемых источников энергии.
Главным драйвером возобновляемой энергетики останутся развитые страны и Китай. В Европе практически весь прирост энергопотребления должны обеспечить именно они. В то же время страны с более скромными финансовыми возможностями продолжат наращивать потребление ископаемого топлива. Это внесет серьезные коррективы в географию рынка углеводородов.
Для России это означает, что вернуть потерянную из-за войны долю на европейском рынке нефти и газа не получится. На то, чтобы переориентировать поставки на другие регионы мира, потребуется десять лет и многомиллиардные инвестиции. Однако потеря доходов на европейских рынках оставляет открытым вопрос об источнике инвестиций, которые нужны не только для строительства новых транспортных маршрутов, но и для разработки новых месторождений для замены истощившихся.
Примерно год назад, в разгар первой волны европейского энергетического кризиса, Владимир Путин заявил, что главный источник проблем – слишком поспешный переход ведущих европейских стран на возобновляемую энергетику. Именно она, по его мнению, не оправдала возлагавшихся ожиданий и послужила источником дефицита энергии. Вместо «бездумных» инвестиций в ветровую и солнечную энергетику, по его мнению, надо было вкладываться в добычу нефти и газа.
Позже этот тезис многократно повторялся и творчески переосмысливался российскими политиками и экспертами, в том числе главой «Роснефти» Игорем Сечиным. Послушать этих деятелей – и может сложиться впечатление, что европейцы вот-вот одумаются.
Однако эксперты МЭА пришли к несколько иным выводам. Авторы доклада считают, что нынешний кризис окончательно расставил точки над «i». Углеводороды стали главным источником нестабильности и угрозой энергобезопасности. Страны, где уже существует развитый сектор возобновляемой энергетики, от кризиса страдают меньше тех, которые больше зависят от ископаемых видов топлива. Отсюда и четко сформулированный в докладе вывод: энергетический переход стал не проблемой, а способом ее решения.
Одним из ответов большинства европейских стран на дорогие углеводороды стало возобновление и принятие новых программ стимулирования инвестиций в солнечную и ветрогенерацию. Причем программы эти ориентированы как на бизнес, так и на домохозяйства, которые могут воспользоваться субсидиями и льготными кредитами, например для установки солнечных панелей. Реакцией на взлетевшие весной-летом этого года цены на бензин и дизельное топливо стали новые программы стимулирования перехода на электромобили. Субсидии и льготные кредиты на покупку электромобилей действуют даже в относительно небогатых странах Балтии.
Перспективы российской экономики на этом фоне выглядят не слишком оптимистично. По мере роста расходов, непосредственно связанных с войной, а также расходов на восстановление оккупированных и аннексированных территорий, зависимость от нефтегазовых экспортных доходов растет. Разговоры об импортозамещении становятся все более редкими и менее убедительными: ресурсов – инвестиционных, трудовых, материальных, интеллектуальных – на «гражданские» секторы экономики остается все меньше.
Выигрывает «оборонка», но в мирное время этот сектор становится скорее обузой, чем дополнительным источником роста. Это доказывает и опыт 90-х годов, когда «конверсия» не оправдала возлагавшихся на нее надежд, и более свежий опыт 2010-х с предпринятой тогда попыткой «назначить» военно-промышленный комплекс одним из «локомотивов роста».
Как бы парадоксально это сейчас ни прозвучало, но в нынешних обстоятельствах самый благоприятный для российской экономики вариант развития событий – это введение потолка цен на нефть и газ. И тут даже не принципиально, будут ли они действовать в отношении только российских углеводородов, или под «потолок» загонят всех экспортеров. Наличие на рынке относительно дешевого российского сырья заставит скорректировать цены и других производителей.
Важно, что гарантированная максимальная цена стабилизирует энергетический рынок и сделает сектор более предсказуемым и прогнозируемым. Вставшая сегодня перед большей частью мира проблема энергетической безопасности отойдет на второй план. Энергетический переход потеряет один из самых мощных стимулов, который заставляет страны принимать все более амбициозные цели по отказу от сжигания углеводородов.
Понятно, что это не отменит начавшийся энергетический переход. Однако стабильный рынок нефти и газа сделает процесс более плавным и растянутым во времени. Это позволит российской экономике выиграть дополнительное время на адаптацию. Впрочем, велика вероятность, что нынешние власти все равно это время потратят совсем не на то, на что стоило бы.