T.me Обсуждение режима санкций зачастую делит людей на яростных сторонников принимаемых мер и таких же безапелляционных противников. Одни видят в санкциях панацею в противостоянии диктаторским режимам, другие утверждают, что санкции лишь ухудшают положение населения, но никак не влияют на сам режим. В этом контексте интересно рассмотреть ставший классическим пример применения международных санкций против режима Саддама Хусейна.
Предыстория
Саддам Хусейн пришел к власти как преемник своего дяди, генерала аль-Бакра. Сосредоточив в своих руках кадровую политику внутри правящей партии и функции органов госбезопасности, Хусейн отправил дядю на почетный отдых и фактически стал единоличным хозяином страны. Остальные партии были запрещены, сам Хусейн возглавил Совет Революционного командования, членов которого выбирали члены Совета Революционного командования.
Режим Хусейна никогда не был пронизан гуманистическим мировоззрением, в стране был развернут геноцид курдов, террор против шиитов, коммунистов и прочих несогласных.
В то же время Саддам Хусейн сделал и несколько позитивных шагов. Одним из первых его решений стала национализация нефтяной отрасли страны. Заручившись поддержкой СССР, Хусейн выставил из страны вывозившую за бесценок нефть Iraq Petroleum. Компания принадлежала США, Франции и Англии, но умелое лавирование между Западом и СССР позволило Хусейну избежать значимых проблем в отношениях со странами Запада.
Небывалый рост цен на нефть в 1960-х годах стал «золотой антилопой» для Хусейна. Власти при помощи иностранных специалистов создали очень неплохую по меркам Ближнего Востока систему здравоохранения и образования, в стране строились современные дороги и проводилась электрификация, развивалось сельское хозяйство, литр бензина в Ираке стоил дешевле, чем стакан сока, а динар с портретом Хусейна стоил три доллара с портретом Вашингтона.
Успехи в социоэкономической отрасли были столь впечатляющими, что Хусейну не пришлось прикладывать значительных усилий для установления собственного культа личности в стране. Памятники живому вождю стояли по всей стране, его портрет можно было купить в любой лавке.
Вполне возможно, что Ирак, несмотря на деспотический режим, мог бы оставаться весьма успешным в экономическом смысле государством, как Саудовская Аравия или ОАЭ. Но, к несчастью для Ирака и самого Саддама, вождь оказался насквозь пронизан милитаристскими настроениями.
Огромные средства от нефтяных сверхдоходов шли на модернизацию армии и закупку вооружения. Хусейн мнил себя новым Навуходоносором и лидером всего арабского мира. Для закрепления своего статуса иракский вождь решил опробовать свою армию в конфликте с Ираном. Предполагалось, что Иран, ослабленный Исламской революцией, не сможет противостоять войскам Ирака. Несмотря на явные провалы в войне с курдским повстанцами, армия казалась одной из самых боеспособных в регионе. Но вышло иначе, затяжной конфликт стал самым кровавым после Второй мировой войны.
Из войны Ирак уже не вышел самым процветающим государством Ближнего Востока, у страны скопился значительный госдолг. Обещавшие кредиты саудиты передумали и не спешили выделять средства.
Тогда иракский вождь снова решил искать выход в войне. Все проблемы должна была решить маленькая победоносная война против небольшого, но очень богатого соседнего Кувейта. Формальным поводом стало то, что Кувейт через скважины на своей территории качал нефть из месторождения, якобы располагавшегося по большей части под территорией Ирака. Выдвинутые Хусейном финансовые претензии удивительно совпадали с суммой долгов Ирака. Впрочем, скоро стало ясно, что Хусейн претендует не на выплаты и даже не часть приграничных территорий, а на весь Кувейт.
Саддам предполагал, что ни СССР, пришедший в упадок, ни Европа, занятая переосмыслением себя после падения Железного занавеса и появления ряда новых государств, не вмешаются в конфликт. США также проявляли некоторую нерешительность.
Так, 24 июля пресс-секретарь Госдепартамента Маргарет Тутвайлер заявила: «У нас с Кувейтом нет никаких оборонительных соглашений и никаких специальных обязательств в области обороны или безопасности Кувейта тоже нет». А 25 июля посол США в Ираке Эйприл Глэспи произнесла ставшую знаменитой фразу, обращаясь лично к Саддаму Хусейну: «У нас нет мнения по поводу арабо-арабских конфликтов вроде ваших с Кувейтом разногласий относительно границ».
Позднее появилась даже конспирологическая версия о том, что Белый дом специально заманивал Хусейна в Кувейт, создавая иллюзию безнаказанности. В США в этот момент шли споры о принятии военного бюджета, и угроза со стороны Ирака была как нельзя кстати для сторонников сохранения сильной армии, чьи позиции поколебала примирительная политика Горбачева.
Так или иначе, но 27 июля Палата представителей и Сенат впервые проголосовали за введение против Ирака экономических санкций. Но администрация президента Буша сочла санкции против Ирака несвоевременными.
Что было далее, известно — Саддам вторгся в Кувейт. Превосходящие противника по всем параметрам силы Ирака без проблем оккупировали соседнюю страну, поставив у власти «Партию освобождения Кувейта», требовавшую объединения под властью Саддама.
В ответ США начали операцию «Буря в пустыне», ставшую примером во всех военных пособиях. В короткое время иракская армия в Кувейте была окружена и дезорганизована. Оккупанты сдались международному контингенту или были выдворены обратно в Ирак.
Теперь ущерб для Ирака исчислялся уже миллиардами долларов. В Пентагоне планировали наступление на Багдад, но администрация Буша-старшего решила отказаться от прямого вторжения, предоставив сделать дальнейшее самим иракцам. Для того чтобы им было еще более очевидно, что Саддам Хусейн не тот лидер, который приведет Ирак к успеху, против страны были введены международные санкции.
Начало санкций
Первые санкции были введены президентом США Джорджем Бушем-старшим 2 августа 1990 года указом №17722 сразу после вторжения иракских войск в Кувейт. Принятые меры включали в себя заморозку всех иракских активов на территории США, включая активы частных лиц. Указом вводился запрет на экспорт и реэкспорт в Ирак любой продукции (за исключением печатных изданий) и импорт иракской продукции в США. Гражданам и организациям США запрещалось любое финансовое взаимодействие с гражданами и организациями Ирака, как частными, так и государственными.
Буквально спустя несколько дней санкции США были поддержаны ООН. Резолюциями 661 и 687 Совета безопасности ООН ввел уже международные санкции против Ирака, повторявшие принятые ранее в США. Согласно условиям, Ирак для снятия санкций должен был уничтожить производимое им оружие массового поражения, допустить международных наблюдателей, уничтожить созданные ранее баллистические ракеты увеличенной дальности и отказаться от поддержки террористов.
Также Ирак должен был выплатить внешний долг и репарации Кувейту. Последнее требование делало невозможным снятие санкций до смены политического руководства в Ираке. Для реализации ограничительных мер ОНН ввела режим морской блокады.
Чем обернулись санкции для страны
Принятые в отношении Ирака санкции оказались всеобъемлющими, хотя изначально предполагалось, что меры не ударят серьезно по населению страны. Санкции должны были лишь ограничить доступ Ирака к военной технике и технологиям. Но постепенно санкции становились все более и более жесткими.
Комитет по санкциям ООН не смог сразу определиться с полным перечнем товаров, запрещенных к ввозу в Ирак, список дополнялся по мере подачи заявок на экспорт товаров в Ирак. Включение в него наименований происходило хаотично и не всегда продуманно. Так, в список запрещенных к ввозу товаров попали не только электроника, включая бытовую, и сельскохозяйственная техника, но даже штаны. В Ирак было разрешено ввозить только продовольственные товары и медикаменты для гражданского населения.
Процедура была крайне бюрократизирована и непрозрачна. Физические лица и организации, желавшие поставлять товары в Ирак в коммерческих целях или в рамках благотворительной деятельности, должны были подавать заявку на получение экспортной лицензии в любом из государств, входящих в ООН. Далее заявка передавалась в комитет по санкциям. На любом этапе заявителю могли отказать без объяснения причин. Кроме того, товар можно было доставлять исключительно морским путем и любой груз мог быть арестован опять же без объяснения причин при досмотре в рамках морской блокады.
В итоге поставки товаров в Ирак резко сократились, а уровень жизни простого населения упал до состояния выживания.
Самым болезненным для Ирака оказался, конечно, запрет на экспорт нефти. Фактически все секторы экономики были завязаны на нефтедобывающую промышленность. Санкции настолько серьезно ударили по добывающему сектору, что нефтяная промышленность не смогла обеспечивать даже внутренние потребности страны.
К этому добавились проблемы в энерго- и водоснабжении. Многие электростанции были уничтожены еще во время «Бури в пустыне». Для их ремонта не хватало топлива, деталей и технологий, запрещенных к ввозу в Ирак. Оставшиеся электростанции работали с чрезмерными нагрузками, и их оборудование также быстро изнашивалось.
Проблемы в энергоснабжении повлекли за собой проблемы в водоснабжении и канализации. Кроме того, попытки заставить Ирак отказаться от производства химического оружия означали запрет на ввоз хлора, применяемого как для создания боевых газов, так и для очистки воды, что привело к кризису в водоснабжении. Резко увеличилось число отравлений и заболеваний, распространяемых с неочищенной водой. При этом водоснабжение всегда имело критически важное значение для населения страны в связи с климатическими условиями.
Без поставок из-за рубежа остановилась фактически вся промышленность Ирака, вслед за ней и транспортная система.
В результате санкций уровень инфляции в 1992 году вырос с 18 до 2000%. Уровень ВВП на душу населения с 3510 долларов в 1989 году упал до 627 в 1991-м и до 450 в 1996 году (очевидно, что неравномерность распределения доходов внутри страны оставляла значительную часть населения на грани выживания).
Более 50% населения оказались безработными. В результате санкций официальные сферы деятельности быстро обесценивались в глазах населения. В стране рос теневой сектор экономики. Наиболее ценные кадры старались покинуть страну. Санкции также отразились на социальных условиях. Пытаясь сохранить хоть какой-то военный потенциал, режим усилил милитаризацию и пропаганду патриархальных ценностей. Это способствовало резкому снижению уровня образования среди женской части населения и сокращению ее участия в производстве. Правительство Ирака фактически загоняло женщин на кухни.
Детская смертность выросла в два раза, а в возрасте до 5 лет — в три раза. ЮНИСЕФ заявил, что избыточная детская смертность в результате санкций к 1999 году составила 500 тысяч. Впрочем, многие исследователи ООН обвиняли ЮНИСЕФ в спекуляции цифрами и даже фальсификации данных.
В любом случае очевидно, что удар по нефтяной отрасли обрушил всю экономику страны, плотно сидевшей на «нефтяной игле».
Как отмечал в своем докладе заместитель генсека ООН Мартти Ахтисаари, в результате коллапса промышленности снабжение населения едой снизилось более чем на 70%.
Ситуация усугублялась тотальной зависимостью Ирака от иностранного продовольствия.
Правительство Ирака смогло обеспечить гражданам в среднем по 1300 килокалорий на душу населения в 1996 году, в 1994–1995 году рацион и вовсе составлял лишь 1093 ккал на человека (согласно рекомендациям ВОЗ, минимальная норма потребления составляет 2700 килокалорий для мужчин, 2200 для женщин). Уровень цен на продовольствие вырос в 850 раз в 1995 году по сравнению с 1990 годом.
В связи с тяжелым положением населения Ирака ООН приняла резолюцию №706, позволявшую Ираку продавать нефть на сумму до 1,6 млрд долларов. Треть полученных средств под контролем ООН должны были тратиться на продовольствие и медикаменты для населения, другая же часть должна была перечисляться в пользу Кувейта в счет погашения долга и выплаты по репарациям. Однако правительство Ирака заняло непримиримую позицию, отказавшись в каком-либо виде признавать репарации Кувейту. Это решение ставило страну на грань гуманитарной катастрофы.
Программа «Нефть в обмен на продовольствие»
Пытаясь предотвратить самые тяжелые последствия и хоть как-то удержать Ирак от гуманитарной катастрофы, ООН в 1995 году приняла программу «Нефть в обмен на продовольствие». В рамках этой программы средства, полученные от поставок нефти, распределялись следующим образом: 72% были направлены на гуманитарные нужды, 25% поступали в компенсационный фонд, из которого происходила выплата репараций Кувейту, 2,2% покрывали административные и операционные (технические) издержки ООН, 0,8% поступали на оплату технических издержек при осуществлении программы контроля за нераспространением оружия массового поражения.
Как и предыдущие меры помощи иракскому населению, «Нефть в обмен на продовольствие» оказалась не без изъянов. Как утверждают правозащитники, через данную программу помощи отмывали деньги как иракские чиновники, так и функционеры ООН.
138 из 169 организаций, участвовавших в программе, были вынуждены потратить 229 млн долларов на взятки иракским чиновникам для осуществления закупок нефти.
По данным экспертов, в теневых схемах были замешаны родственники генсека ООН Кофи Аннана, министр внутренних дел Франции Шарль Паскуа, британский депутат Джордж Галлоуэй, американский банк BNP. При этом зачастую продукты и медикаменты, поступавшие в Ирак, были просроченными.
Кроме того, по мнению многих критиков программы, именно программа «Нефть в обмен на продовольствие» в какой-то степени помогала Хусейну удерживаться у власти за счет распределения ресурсов среди групп, которые поддерживали диктатора.
Тем не менее благодаря этой программе удалось хотя бы отчасти сгладить продовольственный кризис.
В целом меры, принимаемые в отношении Ирака, сказались крайне тяжело на жизни местного населения. Жестокость этих мер неоднократно вызывала критику со стороны правозащитников. В частности, в 1998 году сразу после своего назначения и ознакомительной поездки в Ирак подал в отставку координатор гуманитарной программы ООН в Багдаде Дэвид Холлидей.
«Я не хочу вводить программу, которая по сути своей соответствует международному определению понятия «геноцид»,
— заявил он.
Приемник Холлидея на должности координатора гуманитарной программы ООН по Ираку, немецкий дипломат-правозащитник Ханс фон Спонек также называл происходящее в Ираке «человеческой трагедией» и требовал смягчения мер. Глава отделения Всемирной продовольственной программы Ютта Бургхардт также отмечала, что жестокость санкций никак не влияет на политический режим Ирака, но ставит население на грань гуманитарной катастрофы.
Как санкционные меры сказались на политическом режиме
Принимая решение о санкциях, в США и в ООН полагали, что население в связи с тяжелой экономической ситуацией потребует либерализации режима и отказа от агрессивной внешней политики.
Для политического режима санкции оказались тяжелыми, но не катастрофичными. На обнищание населения власти ответили усилением милитаризации, бюрократизации, еще большей коррупцией и исламизацией в качестве усиления идеологии.
Режиму Хусейна так или иначе удалось устоять, несмотря на санкционное давление, до следующего вмешательства извне. И в этом видится не столько удачное стечение обстоятельств, сколько закономерность.
Разразившийся кризис и поражение в войне вызвали широкое недовольство, как и предполагали в США. В апреле 1991 года в Ираке произошел ряд восстаний. В октябре 1991 года курды и шииты сформировали собственное правительство, назвав его Исполнительным советом Иракского национального конгресса. В свою очередь, иракские военные сформировали подпольную партию «Иракское национальное согласие».
В скором времени Иракскому Курдистану и шиитскому югу при поддержке авиации США удалось фактически выбить правительственные силы, что лишило режим выхода к значимым для него границам.
В Центральном Ираке, на который опирался Хусейн, также произошел ряд восстаний. Самым крупным было восстание с апреля по июль 1995 года. В нем участвовали представители мощного племенного союза Дулайм. Позднее к нему присоединились племена Шаммар и Албу Нимр. Восстание было особенно неприятным для Хусейна еще и потому, что представители племен Дулайм и Шаммар составляли костяк Республиканской гвардии и других сил безопасности режима. То есть ему предстояло иметь дело с теми, кто уже носит оружие, и искать верные части для разгрома восставших.
Движение расширилось и стало называться «Союз иракских племён». 19 июня 1995 года оно публично призвало к объединению усилий с находившимся в изгнании Иракским национальным конгрессом.
США не поддержали восставших, в Курдистане в это время шла междоусобная война между самими курдами, рассчитывать на поддержку шиитов в принципе не приходилось, и восставшие фактически остались один на один с тираном. К концу июня сыновьям Саддама, возглавлявшим части военизированной структуры «Федайин Саддам», удалось подавить восстание.
Все эти выступления хоть и были болезненны для режима, но не несли опасности свержения Хусейна.
И все же после поражения в Кувейте стиль правления Хусейна стал еще более ориентирован на единоличное правление. Вождь окончательно перестал доверять кому-либо, вплоть до 2003 года диктатор старался не ночевать даже в одном и том же месте две ночи подряд, опасаясь измены. Репрессии в отношении приближенных стали чаще и жестче. Единственным мерилом профессионализма госслужащих всех уровней стала личная преданность лидеру и приближенность к клану.
Хусейн оставлял за собой последние слово во всех вопросах, лишая своих подчиненных права даже на малейшее проявление инициативы. Такая зависимость всех процессов от одного человека привела фактически к параличу всей политической системы.
Но, как ни странно, санкции привели скорее даже к консолидации, а не к расколу элиты. Еще задолго до войны Саддам старался формировать аппарат управления и офицерский корпус за счет выходцев из центральной, суннитской части Ирака. Особенно часто высокие должности доставались представителям клана ат-Тикрити, к которому принадлежал и сам диктатор. Родственники вождя особенно часто занимали должности в силовом блоке и критически важных областях. Таким, например, был Хасан Али аль-Маджид, прозванный «химическим Али», человек, лично виновный в смертях тысяч людей от химического оружия, или Тильфах, чьи подручные из службы безопасности едва ли не превзошли Гестапо в своей извращенной изобретательности и жестокости.
Все эти люди сразу попали в санкционные списки. Но это же попадание в списки означало для них большую степень доверия со стороны вождя. Бежать им было некуда, и теперь это были люди, преданные ему до самого конца.
Впрочем, просчеты случались и с родственниками. В 1995 году два зятя президента Саддам Камиль и Хусейн Камиль бежали с семьями в Иорданию (были женаты на дочерях Саддама — Ране и Рагад соответственно). Они одновременно были племянниками министра обороны Али Хасана аль-Маджида, тоже члена клана, родственного клану ат-Тикрити. Находясь в Иордании, Хусейн Камиль заявил о своей готовности сотрудничать с Иранским национальным конгрессом, однако оппозиция в изгнании не стала вести с ним переговоры.
Тем, кто не имел родственных связей с Хусейном, зарабатывать расположение диктатора часто приходилось кровью. Так, премьер-министр шиит Аз-Зубейди и вице-премьер курдского происхождения Таха Ясин Рамадан отличились при подавлении восстаний шиитов и курдов и разоблачении заговоров против вождя, Рамадана называли «кулаки Саддама».
Привлечение «посторонних»
И все же Хусейну пришлось опираться не только на членов родственных кланов. Для управления экономикой в состоянии коллапса и для представительских функций на внешнеполитической арене приходилось привлекать людей, «посторонних» для ат-Тикрити.
После восстания шиитов в 1995 году Хусейн даже сделал вид, что готов к коренным реформам и изменениям в структуре власти. Вождь произвел перестановки в правительстве, отстранен был, в частности, считавшийся всесильным личный друг диктатора, все тот же Али Хасан аль-Маджид. Потеряли должности несколько человек из клана ат-Тикрити.
В том же 1995 году Хусейн инициировал проведение выборов президента, на которых победил с результатом в 99%. Естественно, результаты этих выборов за пределами Ирака так никто и не признал.
Одним из «чужаков», привлекаемых для решения проблем, был настроенный либерально по иракским меркам премьер-министр шиитского происхождения Хаммади. Это назначение произошло сразу после шиитских восстаний. Хаммади учился в Дамасском университете, окончил магистратуру в Американском университете Бейрута и получил докторскую степень по экономике университета Висконсин Мэдисон в США. Либеральность Хаммади трактовалась как общее послабление в экономике.
Хусейн неоднократно в периоды особенно острых обострений кризиса снижал участие государства в экономике, что позволяло населению выживать за счет проявления активности. Но как только обострение сглаживалось, государство возвращалось к жесткому регулированию всей экономической жизни.
Так, Хаммади уже через год был уволен «по состоянию здоровья», но уже в 1996 году Хусейн снова вынужден был прибегнуть к его услугам.
Кроме того, люди, не причастные к родственным кланам вождя, могли рассчитывать на должности, связанные с представительскими функциями. Внешняя политика долгое время была поручена представителю христиан-халдеев из Мосула вице-премьеру Тарику Азизу.
Поучаствовать в незначительной либерализации экономической жизни удалось также министру нефти Тахеру аль-Урайби и министру торговли Али. Более либеральным чиновникам с большим успехом удавалось договариваться с международными посредниками из ООН. В частности, именно благодаря их стараниям была введена программа «Нефть в обмен на продовольствие» в 1996 году.
Их усилия были настолько успешными, что Хусейн даже надеялся, что начало реализации программы станет первым шагом к постепенному снятию ограничений. Именно в попытке продемонстрировать свою договороспособность Хусейн после вступления в силу программы вернул на политическую сцену либерального Хаммади.
Как США взяли курс на вторую войну
К 1998 году в Вашингтоне осознали, что санкции не помогут уничтожить Хусейна. В США официально был объявлен курс на отстранение Хусейна от власти в Ираке. В октябре 1998 года Палата представителей и Сенат США приняли Закон об освобождении Ирака, разрешивший президенту выделить иракской оппозиции до 97 млн долларов.
16 декабря 1998 года Билл Клинтон подписал указ о начале операции «Лис пустыни», подразумевавшей поддержку повстанцев с воздуха.
Не желая, видимо, вмешиваться собственными наземными силами, США делали ставку на бойцов иракской оппозиции, в основном шиитов и курдов. Но эти силы смогли добиться лишь региональных успехов. Несмотря на значительное ухудшение ситуации для режима Саддама, внутренняя оппозиция все еще не была способна выступить против него самостоятельно.
Распределение ресурсов внутри страны позволяло Хусейну ослаблять потенциально опасные группы населения еще больше, чем тех, кто его поддерживал. Центральную часть страны Хусейн удерживал прочно.
Внешняя оппозиция из покидавших страну несогласных с режимом Хусейна также оказалась неспособна вплоть до 2003 года сформировать действенную программу противодействия или хотя бы программу необходимых изменений к моменту, когда режим рухнет. В результате в значительной мере маргинализированное общество погрузилось в хаос внутренних усобиц и экономического упадка сразу после краха режима Хусейна.
Фактически ситуацию могло изменить только вмешательство извне.
После событий 11 сентября 2001 года у администрации США оказались развязаны руки. В 2002 году в Конгрессе США была одобрена «Резолюция по разрешению на применение военной силы против Ирака», давшая право Бушу-младшему применить войска «так, как он считает необходимым и уместным», для того, чтобы «защитить национальную безопасность Соединённых Штатов от постоянной угрозы, исходящей от Ирака, и обеспечить соблюдение всех соответствующих требований Организации Объединённых Наций».
Итого
Привыкшие зависеть от избирателя американцы не учли, что проигравший во внешней политике Саддам Хусейн полностью контролирует страну, опираясь на силовой аппарат и суннитскую часть населения, справедливо опасавшуюся ожесточения противоречий с шиитами и курдами в случае ухода Хусейна. Свержение диктатора без привлечения сил извне оказалось невозможно даже при самых жестких санкциях. В результате, несмотря на поражение в «приграничном конфликте», Хусейну удалось продержаться до 2003 года, когда США все-таки решились на вторую войну.
Стоит, однако, отметить, что санкции максимально ослабили режим. Санкции все-таки заставили режим отказаться от производства оружия массового поражения и допустить наблюдателей из международных организаций по контролю за распространением химического и биологического оружия. Как известно, занявшие в 2003 году Ирак американцы так и не нашли оружия массового поражения.
Кроме того, иракская армия осталась без обычных вооружений. Техника не получала должного ремонта и обслуживания, даже деталей для ремонта уже устаревшей техники взять было негде. Санкции отразились даже на оснащении армии стрелковым оружием. При второй встрече с американцами в 2003 году полуголодная и полуодетая армия диктатора предпочла максимально быстро сдаться и разбежаться по домам.
На одном из допросов сам Саддам Хуссейн отмечал, что «вооружённые силы Ирака были уничтожены санкциями ООН».
Кроме того, ослабление иракской армии позволило беспрепятственно освободить из-под режима Саддама Иракский Курдистан и шиитский юг еще до 2003 года.
Из всей этой истории очевидно как минимум одно: если бы Саддам Хусейн не увлекался военными авантюрами, то народ Ирака мог бы жить, увеличивая свое благосостояние, как живут граждане все того же Кувейта. И вряд ли бы кому пришло бы в голову проводить военную операцию против него, как никто, к примеру, не бомбит Саудовскую Аравию. Вероятно, и сам Хусейн кончил бы жизнь уважаемым государственным деятелем, а не преступником, повешенным по приговору трибунала.