T.me В ночь на 15 декабря 1981 года войска хунты Ярузельского прорвались в Щецине на судоверфь имени Варского. Каратели ЗОМО (тогдашний польский аналог ОМОНа или Росгвардии) начали вязать бастующих. Зомовский командир Збигнев Тшпис подошёл к организатору забастовки – юрисконсульту «Солидарности» Анджею Мильчановскому. «Для чего вы это делали?» – спросил ментовский подполковник. «Вам не понять», – бросил профсоюзный вожак.
Этот эпизод наверняка знает Александр Скобов. «„Солидарность“ жива!» – писал он на ленинградских стенах в тяжком 1982-м. Прошло четыре десятилетия – Скобов подписывает заявление ветеранов «Солидарности» в поддержку «Мемориала». От имени «коммунистического подполья в СССР». Единственный среди авторов не поляк. Единственный среди них левый. «Ничего, что коммунист, – сказал тогда Ян Рулевский. – В “Солидарности” состоял миллион членов ПОРП».
Исторический диалог Тшписа с Мильчановским вспоминается ныне в связи с арестом Скобова. Непрестанно повисает вопрос: зачем?! Зачем он остался в России? Почему отказался эмигрировать? Ведь очевидно: политический опыт Александра, его публицистический талант, исторические знания и моральный авторитет реально помогли бы антипутинскому, антиимперскому сопротивлению извне РФ. Он и сам это вполне понимал.
Но он убеждён в своём: слово российского сопротивления сильнее и весомее звучит из России. Именно – слово. Формат его личной борьбы. В этом заключалось его принципиальное решение. Пусть – не всем понятное. Пусть – ошибочное с точки зрения автора этих строк. Но обсуждать и оспаривать бессмысленно. Тем более сейчас.
“Слава Украине, смерть российским захватчикам, смерть убийце Путину!», — выкрикнул Скобов по дороге в зал.
Будучи уже в зале суда он произнес:
«Я не буду вставать при этом судье. Я тотально не уважаю этот суд. Он служит не закону, а нацистской диктатуре Путина. Вы можете удалить меня из зала хоть сейчас, я не вижу смысла в дальнейшем присутствии на вашем балагане. Единственный смысл моего присутствия был в том, чтобы плюнуть в физиономию этого суда: я это уже сделал».
Скобова обвиняют в «оправдании терроризма» из-за поста о взрыве на Крымском мосту.
За это Александру грозит до 7 лет лишения свободы.”
Сейчас он отправлен в СИЗО до 1 июня.
И вот что приходится добавить в этой связи. Естественно сочувствие Александру, восхищение его мужеством. Но в некоторых комментариях звучал, особенно в первые часы, мотив непоправимого трагизма. «Сегодня при задержании Александр Скобов категорически отказался взять в тюрьму свои лекарства. И кардиологические. И жизненно необходимые при последней стадии диабета. Отказался от тёплой одежды. Будучи фактически слепым, он положил на стол свои очки и сказал Юлию Рыбакову: “Это тебе на память”». Распространение такой информации в подобном виде, скажем откровенно, создаёт образ самоубийцы. Вплоть до того, что случись трагедия – власти предложат не удивляться: мол, все же знают…
Между тем, даже в сугубой конкретике нет пока точности. На обыске в своей квартире, после задержания у друзей, Скобов предположительно был в очках. Родные и правозащитники передают ему необходимое. Как иначе, если Александр твёрдо решил дать бой – выступить на суде. А это полгода, если не год – с сохранением ясности ума, физической формы, способность говорить и мыслить.
Скобов – человек твёрдый. Ориентированный на результативное действие. Эти качества нисколько не противоречат идейной убеждённости и личной порядочности. Наоборот, взаимно усиливают. Дружелюбный и доброжелательный Александр отлично умеет быть жёстким, когда дело касается принципов. Слёз и стенаний по своей участи он никогда не примет.
И по публичным заявлениям Скобова, и по личному с ним общению известно: он оставался в России для примера борьбы. Непримиримого бойкота властей в лице оперативных служб, следственных органов, режимного судопроизводства. В любом случае он планирует выступление на суде. Грядущая речь запомнится. Запомнится многим по обе стороны противостояния.
Из этого и следует исходить людям, которые хотели бы помочь Александру Скобову. Делом, а не одним лишь сожалением. Поддерживать его в заключении. Распространять его тексты. Постараться, чтобы его идеи и позиции были широко восприняты оптимальным образом. Что и постараемся.
Характерной чертой Александра всегда была способность различать оболочку и содержание. С беспощадной чёткостью видел он тоталитарную диктатуру и в «левом» советском режиме, и в путинской «гибридной демократии». Характерно название его последнего по времени текста: «Режим перенимает советские практики». Отплатим же ему той же монетой – ясностью. Особенно сейчас, когда все люди в одном окопе против нелюди – путинской машины агрессии, насилия, подавления и бесчеловечья. Когда каждый боец и каждый дорог.
Для чего он делал – мы ведь способны понять.