T.me В американской газете The Washington Post и немецкой Frankfurter Allgemeine Zeitung вышла статья оппозиционного российского политика Алексея Навального «Вот как должна выглядеть послепутинская Россия»:
Как выглядит желательный и реалистичный конец преступной войны, развязанной Путиным против Украины?
Если вычленить главное, сказанное об этом лидерами Запада, то в итоге остается: Россия (Путин) не должны выиграть эту войну. Украина должна остаться независимым демократическим государством, способным защитить себя.
Это правильно, но это тактика. А стратегия должна быть направлена на то, чтобы Россия и ее власть натурально, без принуждения, не хотели начинать войны и не находили в них привлекательности. Это возможно, без сомнений. Сейчас импульс агрессии идет от меньшинства в обществе.
И, на мой взгляд, проблема нынешней тактики Запада не в общей туманности формулировки, а в том, что она игнорирует вопрос: а как выглядит Россия после достижения заявленных целей этой тактики? И не получится ли так, что в случае ее успеха мир получит в лице России еще более агрессивный режим, терзаемый ресентиментом и имперскими идеями, слабо вяжущимися с реальностью? Со страдающей от санкций, но все еще крупной экономикой в стадии перманентной военной мобилизации? И с ядерным оружием, гарантирующим безнаказанность при осуществлении международных провокаций и авантюр любого масштаба?
Легко прогнозировать, что даже в случае болезненного военного поражения Путин все равно объявит, что проиграл не Украине, а «коллективному Западу и НАТО», агрессия которых развязана с целью уничтожения России.
А потом в своем любимом постмодернистском антураже из всех национальных символов — от икон до красных флагов, от Достоевского до балета — поклянется создать армию такую мощную и оружие такой невиданной силы, что Запад еще пожалеет, а честь наших великих предков будет отомщена.
После чего новый цикл: несколько лет гибридной войны и провокаций, перерастающих в настоящую войну.
Чтобы избежать этого, пункт повестки «Россия после войны» должен не просто быть частью стратегии всех, кто стремится к миру в этой войне, а стать ее центральным положением. Никакие долгосрочные цели не могут быть достигнуты, если нет плана, как сделать так, чтоб источник проблем перестал их создавать. Россия должна перестать быть источником агрессии и нестабильности. Это возможно, и именно это должно рассматриваться как стратегическая победа в этой войне.
Но сначала несколько важных вещей, происходящих с Россией, которые надо понимать:
1. Ревность к Украине и ее возможным успехам — врожденная черта постсоветской власти в России, она была свойственна и первому президенту Ельцину. Но с начала правления Путина, а особенно после «Оранжевой революции» 2004 года, ненависть к европейскому выбору Украины, желание превратить ее в failed state — навязчивая одержимость далеко не только его самого, но и всех политиков путинской генерации.
Контроль над Украиной — важнейший символ веры всех русских с имперскими взглядами, от чиновников до простых людей. Магия, по их мнению, в том, что Россия с подчиненной им Украиной — это «возродившийся СССР и империя». А без Украины — просто страна без шансов на мировое господство. Все, что приобретается Украиной, является чем-то отнятым у России.
2. Взгляд на войну не как на катастрофу, а как на удивительное средство, решающее все проблемы, — это не просто философия путинской верхушки, а доказанная жизнью и эволюцией практика. Начиная со Второй чеченской войны, сделавшей малоизвестного Владимира Путина самым популярным политиком страны, через войну в Грузии, аннексию Крыма, войну на Донбассе и в Сирии российская элита выучила за 22 года никогда не подводившие правила: война не так уж и дорога, она решает любые внутриполитические проблемы, она поднимает рейтинг до небес, она не особо вредит экономике, а главное — победителей не судят. Все равно очередной из постоянно меняющихся западных лидеров придет к нам договариваться. Неважно, какие мотивы его приведут — воля избирателей или желание получить Нобелевскую премию мира, — но, если ты проявляешь должное упорство и решительность, Запад придет мириться.
Не забывайте, что в США, Великобритании и других западных странах в политике есть много тех, кто потерпел поражение и утратил позиции в связи с поддержкой той или иной войны. В России таких просто нет: здесь война — это всегда выгода и успех.
3. Поэтому надежды, что со сменой Путина на другого представителя его элиты (например, в результате пресловутого раскола) этот взгляд на войну вообще, а тем более войну за «наследство СССР», изменится, как минимум наивен. Они просто по опыту знают, что это работает, и работает лучше всего. Наверное, самым хорошим примером здесь будет Дмитрий Медведев, бывший президент, с которым Запад связывал так много надежд. Сейчас этот забавный Медведев, которого водили с экскурсией по штаб-квартире Google, выступает с заявлениями настолько агрессивными, что выглядит карикатурой на Путина.
4. Хорошие новости в том, что одержимость Украиной и кровожадность в ее отношении совсем не так широко распространены за пределами властных элит, что бы там ни лгали провластные социологи.
Война поднимает рейтинг Путина за счет сверхмобилизации имперски настроенной части общества. Новостная повестка полностью поглощена войной, внутренние проблемы уходят на второй план: «Ура, мы снова в игре, мы великие, с нами считаются!» Однако агрессивные имперцы вовсе не доминируют: они совсем не твердое большинство избирателей, а те, что есть, не выдерживают долго без постоянной накачки пропагандой.
Иначе Путину не потребовалось бы называть войну «спецоперацией» и сажать тех, кто использует слово «война» (не так давно московский депутат получил за это семь лет тюрьмы). Он не боялся бы отправлять на войну призывников и не искал бы бойцов для своих подразделений по тюрьмам строгого режима, как сейчас (несколько человек были «призваны на фронт» прямо из той колонии, где я нахожусь).
Да, пропаганда и оболванивание работают, но можно с уверенностью говорить о том, что большинство жителей крупнейших городов, таких как Москва и Санкт-Петербург, и молодые избиратели настроены к войне и имперской истерике критически. Ужас от страданий украинцев и жестоких убийств невинных людей вполне находят отклик в душах этих людей.
Таким образом, можно утверждать следующее:
Войну с Украиной начал и ведет, конечно, Путин, решающий свои внутриполитические задачи, но реальной стороной в войне является вся элита и сама система власти, представляющая собой бесконечный самовозрождающийся российский авторитаризм имперского толка. Внешняя агрессия в любой форме, от дипломатической риторики до войны, — его органическая форма существования, а Украина — излюбленная мишень. Этот самовозрождающийся имперский авторитаризм — настоящее проклятие России и причина всех ее бед. Мы не можем от него избавиться, несмотря на регулярно выпадающие исторические шансы.
Последний такой был у России после конца СССР, но и демократическая общественность внутри страны, и тогдашние западные лидеры совершили чудовищную ошибку, согласившись на предложенную командой Бориса Ельцина модель президентской республики с огромными полномочиями лидера. Тогда это казалось логичным: очень много власти в руках хорошего парня.
Однако вскоре случилось неизбежное: парень испортился. Для начала он устроил войну (чеченскую) сам, а потом без нормальных выборов и честных процедур передал власть циничным и коррумпированным советским имперцам во главе с Путиным. Они устроили несколько войн и бессчетное количество международных провокаций, а сейчас терзают соседний народ, совершая ужасные преступления, которые не простят нам ни многие поколения украинцев, ни наши собственные дети.
За 31 год с момент распада СССР мы имеем ясную закономерность: страны, выбравшие модель парламентской республики (страны Балтии), развиваются и успешно стали частью Европы. Те, кто выбрал президентско-парламентскую модель (Украина, Молдавия, Грузия), бесконечно борются с регулярными попытками узурпации власти и стоят на месте. Страны же, пошедшие по пути «сильной президентской власти» (Россия, Беларусь и «-станы» Средней Азии), все без исключения свалились в жесткий авторитаризм и в большинстве своем постоянно ввязываются в военные конфликты с соседями в мечтах о своих маленьких империях.
Так вот. Стратегическая победа заключается в том, чтобы вернуть Россию на эту ключевую историческую развязку и дать российскому народу сделать правильный выбор.
Образ будущего для России — это не «сильная власть» и «твердая рука», а согласие, договор и учет интересов всего общества. России нужна парламентская республика, и только она остановит бесконечный цикл самовозрождающегося имперского авторитаризма.
Можно возразить: парламентская республика не панацея, да и кто помешает Путину или его преемнику побеждать на выборах и полностью контролировать парламент?
Безусловно, и парламентская республика не дает стопроцентных гарантий. Возможно, мы прямо сейчас наблюдаем переход к авторитаризму парламентской Индии. После узурпации власти парламентская Турция превращена в президентскую. Ядро европейского фан-клуба Путина парадоксальным образом находится в парламентской Венгрии.
И само понятие «парламентской республики» слишком обширно.
Однако в этом лекарстве я предлагаю видеть главное: радикальное сокращение власти в руках одного человека, формирование правительства парламентским большинством, независимую судебную систему, значительное увеличение полномочий местных властей. Этого в России не было никогда за всю историю, и мы отчаянно в этом нуждаемся.
Что касается возможного тотального контроля парламента партией Путина, то ответ прост: после допуска настоящей оппозиции на выборы это будет невозможно. Большая фракция — да. Коалиционное большинство — может быть. Тотальный контроль — точно нет. Слишком много в России людей, которых интересует нормальная жизнь сейчас, а не фантом территориальных завоеваний. И таких людей становится больше с каждым годом. Просто сейчас им не за кого голосовать.
Безусловно, изменение путинского режима в стране и выбор пути развития — это не дело Запада, а работа для самих граждан России. Тем не менее Запад, связавший санкциями Россию как государство и ее элиту персонально, должен максимально ясно обозначить свое стратегическое видение России как парламентской демократии. Ни в коем случае нельзя повторять ошибку циничного подхода Запада в 90-е, когда постсоветской элите фактически было сказано: «Вы там делайте что хотите, просто следите за своим ядерным оружием и поставляйте нам нефть и газ». Ведь и сейчас мы слышим циничные голоса, говорящие похожее: «Пусть просто отведут войска, а дальше делают что хотят. Война остановлена, миссия Запада выполнена». Так миссию уже «выполнили» в 2014 году, в результате чего мы имеем полноценную войну в Европе в 2022-м.
Это простой, честный и справедливый подход: безусловно, российский народ волен сам выбирать свой путь развития. Но страны Запада вольны сами выбирать формат отношений с Россией, отменять или не отменять санкции и определять критерии этого решения. Российский народ и российскую элиту не нужно принуждать, они нуждаются в ясном сигнале и объяснении, почему такой выбор лучше. Крайне важно также то, что парламентская демократия весьма рациональный и желанный выбор для многих политических группировок, действующих вокруг Путина. Она дает им возможность сохранить влияние и бороться за власть, гарантируя при этом, что они не будут уничтожены группировкой более агрессивной.
Война — это постоянный поток важнейших срочных решений под влиянием ежедневно меняющихся факторов. Поэтому, отдавая должное европейским лидерам в их текущих успехах по поддержке Украины, я призываю их не упускать из виду фундаментальные причины войны. Угроза миру и стабильности в Европе – агрессивный имперский авторитаризм, бесконечно самовозрождающийся в России. Поствоенная Россия, как и постпутинская Россия, обречена стать снова воюющей и путинской. Это неизбежно в существующей парадигме развития страны. И только парламентская республика может предотвратить это, став первым шагом к России — доброму соседу, помогающему решать проблемы, а не создающему их.