Заплаченная Кремлем за формальную победу «Единой России» цена выглядит слишком высокой, если считать, что его колоссальные усилия и немалые денежные вложения ставили целью лишь избрать послушную Думу. Только на выплаты школьникам, пенсионерам и силовикам ушло полтриллиона рублей или полпроцента ВВП. Это не считая региональных подарков в Москве и Питере. Цену «побед» в Москве, Питере и Хабаровске трудно подсчитать, поскольку они куплены, отчасти, в кредит, и платить за них придется еще долгое время.
К сверхзатратным думским выборам можно добавить и остальные крупные проекты последнего времени: конституционную реформу, правительство Михаила Мишустина и его программы, ставящие целью уже в ближайшие годы сделать государство эффективнее в глазах граждан, а их, граждан, жизнь лучше и веселее, центры управления регионами (ЦУРы), систему электронного голосования – все это заточено под 2024 год. На перспективу, а совсем не под выборы-2021 проводилась и тотальная зачистка политического и медийного пространства в этом году.
Россия на выборах – не материк, а архипелаг, причем архипелаг, находящийся в движении. Состоит этот архипелаг как из регионов, выглядящих иногда монолитными, иногда нет, так и из отдельных городов, особенно крупных, которые ведут себя часто совсем не так, как окружающие их районы.
Рисунок электоральной географии иногда может резко меняться. Например, в Коми расклад поменялся после памятного ареста Вячеслава Гайзера и большой группы региональной элиты в 2015 году. С тех пор относительно спокойный регион с вполне управляемым голосованием превратился в оплот оппозиции власти, и смены губернаторов уже не помогают. А Кузбасс, где основателя и многолетнего руководителя султаната Амана Тулеева в 2018 году относительно мягко сменил Сергей Цивилев, так и держится электоральной аномалией, впрочем, мало-помалу рассасывающейся.
Согласно наблюдению политолога Александра Кынева, на последних выборах произошла поляризация, и ряд регионов с получестными результатами выборов отдрейфовал в сторону электоральных султанатов — регионов с управляемым голосованием, где элиты рисуют нужные начальству цифры. Их у нас по разным подсчетам порядка пяти десятков, это 2/5 избирателей и до 3/4 голосов за партию власти. Кремль рад бы и дальше наращивать в султанатах число голосов в свою пользу, но дальше некуда – число избирателей не позволяет.
На этих выборах Кремлю было важно не только продемонстрировать общий результат, но и избежать символических поражений и громких публичных скандалов. За исключением электронного голосования в Москве, цель эта кажется достигнутой. Но в политике, как и в жизни вообще, за все приходится платить.
Кремль показательно жестко расправился со структурами Навального и демонстративно, невзирая на серьезные имиджевые потери из-за дискредитации электронного голосования, нужного ему в 2024 году, обнулил все победы кандидатов «умного голосования» в Москве. Это были в большинстве своем кандидаты от КПРФ.
Если бой с Навальным был для Кремля, в известном смысле, боем с тенью, то главной мишенью из реальных участников выборов стали коммунисты. Негативная кампания со стороны Кремля оказалась, отчасти, подъемной силой для резко поднявшейся КПРФ, которая из имитационной оппозиции стала превращаться в реальную. Коммунисты получили существенную прибавку протестных голосов по всей стране, особенно на Дальнем Востоке, где раньше была традиционно сильна ЛДПР.
Именно ситуация с КПРФ становится сейчас главным нервным центром политического развития. И Кремль, усилиями которого эта ситуация была, во многом, создана, стал, сам того не желая, слепым орудием умного голосования. Увлекшись борьбой с отдельными кандидатами УГ, он наиграл позиционную победу единственной реальной политической партии в стране, превратив ее из карманной в реальную оппозицию.
Еще нагляднее высокие издержки в случае электоральных «побед» Кремля проявились в случае Хабаровска, где избирателей всеми правдами и неправдами заставили проголосовать за крайне непопулярного губернатора Дегтярева. Упрямо настояв на своем в случае с Дегтяревым, Кремль разрушил баланс между ЛДПР и КПРФ в партийной системе и фактически упустил Дальний Восток. Да и сам Хабаровский край, наряду с Якутией, стал одним из четырех регионов, где КПРФ обошла единороссов даже по официальным данным. По реальной же поддержке со стороны граждан, согласно реконструкции Сергея Шпилькина, КПРФ и вовсе сравнялась с ЕР.
Что дальше
Эти выборы – последняя гастроль окончательно выработавшей свой ресурс партийной системы, ее ожидает серьезная реконструкция. Сколько Кремль ни откладывал этот шаг, перестраивать запущенное партийное хозяйство все же придется, причем в самое ближайшее время. Это касается как замены всех лидеров основных партий, так и неизбежного изменения общего дизайна. И партия «Новые люди», которая прошла в парламент, в этом смысле — это не просто затыкание дыры, а перспективный строительный материал. В качестве такового, но только вторсырья, можно рассматривать и «Справедливую Россию».
В ЛДПР уход 77-летнего Жириновского уже наполовину состоялся – и на семейную половину с отстранением Игоря Лебедева, и на половину электоральной поддержки партии. Эта сила вряд ли сможет пережить уход своего лидера.
КПРФ – это не лидерская партия, там во многом реализуется модель и федералистская, и коллективного руководства. Тем не менее, замена Зюганова там, особенно в ситуации обострения внутрипартийного противостояния между сторонниками лоялистской и более радикальной позиции по отношению к Кремлю, не может пройти безболезненно.
Что касается ЕР, то это никакая не партия власти, а некий департамент АП по выборам. Многие годы такая конфигурация была удобна для Кремля, поскольку позволяла надувать «Единую Россию» как воздушный шар к выборам, сажая в его гондолу наиболее удобных в данный момент кандидатов – хоть из ОНФ, хоть из «Лидеров России», хоть из «волонтеров». Сохранится ли такая модель в будущем, зависит от общей конструкции партийной системы, но из сдувшегося шара партию не сделаешь, разве что заплату на него можно поставить.
Новый этап политической трансформации
Выборы стали завершением одного и началом другого этапа политической трансформации. Если на завершившемся этапе был существенно изменен дизайн управленческой системы, но изменен в основном только на бумаге, то на новом этапе предстоит его воплотить в плоти и крови, наполнить реальным содержанием как недавно созданные новые институты – ту же комиссию Дмитрия Козака по международному развитию, так и измененные старые, как Госсовет.
Воплощение в жизнь нового институционального дизайна, перераспределение полномочий и взаимная притирка входящих в него институтов непросты и болезненны для элиты, чреваты серьезными конфликтами между отдельными ее группами. Кадровые перестановки, не очень интенсивные в последнее время, будут резко активизированы. Они затронут, прежде всего, т.н. «президентское правительство», включая отличившихся на выборах министров обороны и иностранных дел, а также ряд глав силовых корпораций. В сочетании с ожидающимися заменами спикеров обеих палат это приведет к радикальному обновлению состава постоянных членов Совбеза, которых некоторые эксперты называют «путинским политбюро». Можно ожидать, что состав этого «политбюро» обновится уже в ближайшее время.
Прошедшие выборы могут внести существенные изменения в изначальный кремлевский сценарий трансформации. Да, они не стали разовым толчком, способным подвинуть власть в другом направлении или даже перевернуть. Зато они запустили механизм изменений в виде КПРФ, которая меняясь сама, неизбежно будет менять и власть. А катализатором этих изменений станет смена руководства КПРФ.