T.me Сообщения об антибиотикорезистентности исходят, как правило, из стран со «странной» статистикой
Услышал про очередную кампанию по неназначению антибиотиков «в профилактических целях», благодаря которой выросло число инфекционных осложнений в стоматологии и акушерстве. Полез смотреть, чего новенького на фронте борьбы с антибитикорезистентностью (АБР). А там – декабрьский доклад ВОЗ. Пресс-релиз традиционный: ужас-ужас, мы скоро умрем от супербактерии. Но графики и цифры дают совершенно иную картину.
1) АБР никак не связана с потреблением антибиотиков. Корреляции существенно более сложны, чем «жрете антибиотики — нарабатываете АБР».
2) Страновой профиль применения антибиотиков (и количественно, и качественно – по типам препаратов) – предмет для антропологов. Назначение того или иного антибиотика связано с культурой медсообщества в данной стране, а не с универсальными протоколами. Из поразившего: популярность достаточно токсичных аминогликозидов (стрептомицин-гентамицин) в Казахстане, хинолонов (все препараты с -флоксанцин) в России и таргетных антибиотиков для ЖКТ в Италии (ванкомицин-рифаксимин там жрут в 10 и более раз чаще, чем в остальной Европе).
3) Число случаев АБР, пройдя пик в 2017, постепенно снижается. (Моя оценка – это «чудо» связано с меньшим использованием заведомо неэффективных препаратов первых поколений в странах третьего мира. Теперь благотворители им дают не ампициллин, а что-то поновее).
4) Это уже не чудеса, а чистая коррупция. Аномально высокие цифры потребления антибиотиков в малоразвитых странах вроде Уганды, Буркина-Фасо, Мали и так далее. Расходящиеся в двух статистиках – «тоннаж антибиотиков в год на страну» и «DDD – средняя дневная доза». То есть, на страну списываются тонны антибиотиков (типа в 10 раз больше, чем в Германии на душу населения), а потом уже на местном уровне выясняется, что потребляются эти антибиотики существенно меньше.
Как контрольная группа выглядит Габон, небедный и цивилизованный по сравнению со своими соседями. Там и количество, и профиль потребления, и АБР соответствует европейскому.
Сообщения об антибиотикорезистентности исходят, как правило, из стран именно со «странной» статистикой. Если наложить это все на профиль потребления антибиотиков по группам, то у непредвзятого человека возникает достаточно ясная картина.
В бедную страну третьего мира отправляют благотворительные с истекающим сроком препараты прежде всего пенициллинов и бета-лактамов ранних поколений. Там они частично хоронятся, частично используются и ожидаемо не работают.
Оттуда идет вал сообщений о АБР и опосредованных ею смертях, на основании которых ВОЗ предлагает предпринять меры странам, где проблема эта совсем по-другому выглядит (больничные штаммы, опасные для ослабленных пациентов, а не неэффективность препаратов 60-70-х годов при массовых инфекциях).
Полмиллиарда европейцев (включая Россию и Казахстан) дают 3% официальной АБР-смертности и в разы меньшее число случаев АБР, чем третий мир. (Надо понимать, что статистика ВОЗ не включает в себя те страны, которые с ней не делятся – Индию, Китай, США). А меры по борьбе с АБР предлагается включать не «третьему миру», а развитым странам. И статьи про супербактерии размещают именно в них. Предлагаемые меры ВОЗ не включают в себя «давайте дадим денег разработчикам» или «давайте перестанем отдавать Африке фарммусор под видом благотворительности».
ВОЗ рекомендует первому миру а) сократить потребление антибиотиков (которое в цифрах существенно ниже чем в третьем) б) перейти на более старые препараты (чтобы новых на дольше хватило, когда старые совсем действовать перестанут).
То есть предложение ВОЗ грубо говоря – это не развитие системы здравоохранения Бурунди до Германии, а деградация Германии до Бурунди.
Хорошая иллюстрация того, как действуют международные институты. Любую реальную проблему (АБР – проблема вполне реальная) берут и упаковывают не так, чтобы решить, а так чтобы увеличить бюджет на ее решение, запудрив мозги максимально широкому кругу людей и заставив регуляторов принять максимально вредные и неадекватные для их стран решения.