T.me «Украина выиграет эту войну – ценой больших жертв и не скоро, но выиграет. Более того, она, видимо, вернет себе все захваченные Россией земли, включая Крым». Эти слова сказал мне недавно бывший американский морской пехотинец, служивший в иностранном легионе Украины. К такому выводу моего собеседника, прошедшего в свое время Афганистан, привела, по его словам, увиденная на войне техническая отсталость российской армии и ее низкий моральный дух, производная от стиля ведения войны – без оглядки на жертвы среди своих.
Мнения экспертов на этот счет разнятся. Но если принять будущее поражение Кремля за рабочую гипотезу, то возникает вопрос: будет ли Россия компенсировать нанесенный Украине ущерб? Если будет, то как именно?
Если предположить, что украинцы отвоюют Донбасс, то, на мой взгляд, Путин имеет некоторый шанс пережить эту потерю. Ряды потенциальных кандидатов на его кресло зачищены, отрицательный отбор кадров по признаку максимальной лояльности тоже успел дать свои плоды. Управление страной с помощью двух простых методов – коррупции и страха – возможно, позволит Путину какое-то время не опасаться за будущее.
Чего Путин явно не переживет, так это потери Крыма. Не потому, что народ не простит кремлевской верхушке «национального позора» и восстанет. Российская публика по большому счету пассивна. Массовые выступления возможны, по-моему, только в условиях реально чудовищного экономического положения, до которого еще далеко.
Но все же вынужденный уход с полуострова станет для российского диктатора политической катастрофой. Ее будет невозможно замазать никаким пропагандистским гримом. Главное «достижение» Путина превратится в поражение, его слабость станет очевидной, поиск виновных внутри правящей группировки выйдет из-под контроля и, очень вероятно, приведет к ее расколу. Ситуация может оказаться похожей на сложившуюся после смерти Сталина – верхушечная грызня, а затем консолидация вокруг нового лидера или лидеров.
Есть и два других варианта. Один – распад России в той или иной форме. В этом случае вопрос о компенсации для Украины сильно осложнится. Едва ли будет много желающих взять на себя ответственность за это наследие Путина. Другой вариант – приход к власти искренних, демократически настроенных людей, одновременно способных к практической политике. Они могут призвать к национальному покаянию и очищению и будут активно действовать в этом направлении. Этот вариант пока выглядит наименее вероятным.
Однако любое постпутинское правительство (даже состоящее из экс-путинцев) в целом будет настроено на переговоры и выход из войны. Хотя бы для того, чтобы попытаться вернуть замороженные за границей активы, ликвидировать или существенно сократить западные черные списки и вернуть сладкие времена выгодного сотрудничества с транснациональными корпорациями.
В отличие от Германии 1945 года Россию никто не оккупирует, и она не будет лежать в руинах. Ситуация скорее окажется в чем-то сходной с положением дел в Сербии в 2000 году после падения Слободана Милошевича. Тогда часть политического класса убрала с авансцены наиболее одиозных представителей прежнего режима, и даже выдала самого Милошевича Международному суду в Гааге.
Вероятно, те, что сменят Путина, попытаются сделать что-то подобное (хотя выдача даже какого-нибудь заштатного майора сегодня представляется не очень научной фантастикой) и предстать перед миром в образе «нового руководства новой России».
Справка:
За пять месяцев войны Россия нанесла ущерб инфраструктуре Украины на 108 млрд долларов, говорится в исследовании Киевской школы экономики. На восстановление потребуется по меньшей мере 185 млрд долларов. Наибольшая доля в общем объеме ущерба приходится на жилье – 129,9 тысячи жилых зданий. На втором месте — сфера инфраструктуры – 31,6 млрд долларов. На третьем – промышленность с ущербом в 8,8 млрд долларов. В целом, по данным Киевской школы экономики, с 24 февраля Россия повредила, разрушила или захватила: 388 предприятий; 43,7 тысячи единиц сельскохозяйственной техники; 1991 магазин; 511 административных зданий; 18 гражданских аэропортов; 105,2 тысячи легковых автомобилей; 764 детсада; 634 культурных сооружения; 27 торговых центров; 28 нефтебаз.
Украина, очевидно, поставит перед собой две цели: добиться суда над подозреваемыми в военных преступлениях и выплаты репараций. Можно легко предсказать, какой будет первая реакция Москвы: «Не требуйте от нас ничего! Наше положение крайне непрочное, темные силы путинского реванша готовятся вернуться на политическую сцену. Если заплатим Украине хоть рубль, они нас сметут».
Ничего нового тут нет. Из-за того, что в России не существует надежных независимых политических институтов, Запад всегда вынужден ориентироваться на лидеров. В конце восьмидесятых – начале девяностых говорили: «Горбачеву нет альтернативы». Когда альтернатива в лице Ельцина смела Горбачева, безальтернативным стал Ельцин. Разговоры о том, что «без Путина будет хаос» или «Путин хотя бы знакомое зло, а может прийти кто-то страшнее», идут до сих пор. Будущие правители России после Путина скорее всего будут вновь использовать эту же нехитрую логическую конструкцию. Предположу, что не без успеха.
Для того, чтобы Россия начала платить репарации, нужна такая твердая политическая воля со стороны Запада и такая степень его вовлеченности в российские дела, какие сегодня представить себе очень трудно.
Суда над подозреваемыми в военных преступлениях и преступлениях против человечности добиться будет чуть легче, чем репарационных платежей. Хотя бы потому, что на тех, кого «новые кремлевские» назначат ответственными за «неправильный» исход войны, можно будет попытаться списать все проблемы, в том числе и для успокоения домашнего общественного мнения. Новые лидеры постараются первым делом сдать пешек и вывести из-под удара ферзей, чтобы самим не отвечать на вопрос «что вы делали после 24 февраля 2022 года».
Более того, если в тот момент продолжит действовать нынешнее российское законодательство, суд сможет проходить только в России, так как ее граждане не подлежат выдаче за границу. И хотя все статьи, по которым можно было бы судить подозреваемых, в Уголовном кодексе Российской Федерации есть, мне трудно вообразить себе объективный и беспристрастный процесс в России. Сербского диктатора Слободана Милошевича и его подручного генерала Ратко Младича удалось посадить на скамью подсудимых не сразу и под очень серьезным давлением Запада на Белград. Можно ли оказать подобное давление на Москву? Теоретически можно, но для этого заинтересованность Кремля в снятии санкций должна быть очень острой из-за катастрофического экономического положения и, вследствие этого, опасности массовых народных выступлений.
Когда же речь зайдет о выплате репараций, московское руководство будет утверждать, что у него нет денег – мол, сначала снимите санкции, а потом будем говорить. Оно также будет сопротивляться любым регулярным выплатам, растянутым во времени, и если согласится что-то заплатить, то скорее единовременно и немного, представив это как «жест доброй воли» – потому что «за преступления прошлого новое руководство ответственности не несет».
У Украины и ее союзников будет, конечно, абсолютно другое мнение. Но для выплаты репараций нужна независимая оценка активов России, международные договоренности об объемах и порядке выплат, наконец, эффективный механизм контроля за ними – все это будет очень непросто создать для гигантского ядерного государства, у которого даже после поражения будет чем запугивать мир. Тем более, что очень многие на Западе всегда готовы к любым отговоркам, лишь бы не принимать трудных решений.
Желающих хотя бы приблизительно оценить объем репараций сейчас немного. Экономист Владислав Иноземцев полагает, что подсчитывать следует стоимость не уничтоженных активов, а восстановления. «Ту же Азовсталь бессмысленно восстанавливать в прежнем виде, — сказал Иноземцев в беседе с The Insider. – Нужно рассчитать затраты на строительство новых городов и предприятий. Это, на мой взгляд, должны сделать – под эгидой ЕС — консорциумы компаний, которые готовы были бы заняться восстановлением Украины. Моя личная оценка работ – от 400 до 500 миллиардов евро. При этом нужно создать фонд управления этими инвестициями и частично проводить их на коммерческой основе». Впрочем, сам Иноземцев убежден, что никаких репараций Россия платить не станет и заставить ее сделать это невозможно.
Если в результате войны Украина вернет себе контроль над территорией в границах 1991 года, то и Москва, и часть европейцев наверняка станут убеждать киевское руководство: «Получили назад, что хотели? Так теперь стройте будущее при поддержке ЕС и США, а про Россию забудьте. Вам же самим не нужен нищий и злой северный сосед». А дальше – вновь про «стабильность» и очередное отсутствие альтернативы.
Чем будущий Кремль, думаю, сможет торговать, так это воздухом – в виде «согласия» на вступление Украины в Европейский союз и НАТО. Для этого достаточно будет выдать новые методички будущим соловьевым-киселевым-норкиным, которые довольно быстро убедят аудиторию, что с этим можно жить. Когда на возможных относительно свободных парламентских выборах в Государственную думу придут настоящие, а не фейковые, левые и националисты, их гнев по поводу «сдачи позиций» можно будет конвертировать в очередную дозу американо-европейского «понимания» и поддержки нового кремлевского руководства.
В стране, переживающей столь глубокий моральный кризис, как сегодняшняя Россия, трудно ожидать прихода к власти высокоморального руководства, вдохновляемого хоть какими-то идеалами. Будущее даже в случае поражения Москвы – это, скорее всего, бесконечный торг.