Некоторые аспекты испытания мечей на живых людях.

T.me Не читайте за едой эту статью. Это не кликбейт, это честное предупреждение))

…Оговоримся сразу — аспекты исключительно практические. Морально-нравственную сторону дела оставим за скобками. Во-первых, потому что из меня в принципе так себе моралист, во-вторых, японцы трехсотлетней давности обладали моралью, весьма отличной от современной нашей. Она была очень прагматичной. Вот есть преступник, он все равно приговорен к казни — так зачем добру зазря пропадать?

А любителям логики в стиле «Ааа, какие дикари и варвары» я заранее напомню, что история наказаний Японии не знала, например, утоплений человека в одном мешке с собакой, ужом и котом, как наша. И не знала чего-то вроде:

«…Остап выносил терзания и пытки, как исполин. Ни крика, ни стону не было слышно даже тогда, когда стали перебивать ему на руках и ногах кости, когда ужасный хряск их послышался среди мертвой толпы отдаленными зрителями, когда панянки отворотили глаза свои, – ничто, похожее на стон, не вырвалось из уст его, не дрогнулось лицо его. Тарас стоял в толпе, потупив голову и в то же время гордо приподняв очи, и одобрительно только говорил: «Добре, сынку, добре!»»

В их практиках испытаний клинков на живых людях нет эмоций. Нет садизма — в стиле желания причинить дополнительную боль. Есть лишь голый рационализм. Кого-то это пугает еще больше, но это есть факт, мсье Дюк, и в историческом контексте только как факт это и нужно рассматривать.

Впрочем, на всякий случай заранее предупреждаю — если вы завтракаете, обедаете или ужинаете, эту статью не читайте. А если вы нежная фиалочка, то вообще ее закройте сразу и навсегда. В принципе весь мой блог тогда не читайте…))

Общее именование практики испытаний меча на живых преступниках (поскольку это официальное и регулируемое законом деяние, проводившееся при государственных чиновниках — только на преступниках) — икидо-тамэси, или Ики-тамэси. Она была в ходу в течение всего периода Эдо вплоть до революции Мейдзи. Главный смысл ее был в том, чтобы протестировать меч в условиях, максимально приближенных к реальным: цель стоит вертикально напротив тебя, еще может шевелиться и совершать какие-то действия, пусть и ограниченно, т. к. связана либо удерживается двумя-тремя слугами. Мертвое тело, служащее для испытания меча, не дает такого же эффекта — мышцы либо в посмертном окоченении, либо наоборот — расслаблены и уже разлагаются, положение тела неестественное, и т.п.

Почему не использовать для этой цели животных, как практиковалось, например, на Кавказе, спросите вы?

Потому что:

а) крупных домашних животных в Японии исторически почти не было, исключая немногочисленных коров и чрезвычайно ценных лошадей;

б) животное — четвероногое. Человек — двуног. И поэтому рубится вся эта красота по-разному. При рубке вертикально стоящего человеческого тела стандартным, например, косым ударом по диагонали рассекаются ребра и позвоночник. Животное же стоит на четырех ногах, и его можно рубить только вертикально, а сие — не то. Меч будет либо попадать на ребро, либо проходить между ребрами. Не та траектория, какая требуется в бою с человеком.

Нет, технически свинью или барана можно зафиксировать вертикально, но их в Японии не было. А с коровой или лошадью такой номер уже не пройдет…

в) животных убивать нельзя. Грех как с точки зрения буддизма, так и синтоизма. Человека, если это совершивший преступление злодей — можно. Он находится уже как бы за рамками действующих моральных норм. После вынесения приговора он юридически уже мертв, как же именно будет доведено дело до конца — никого не колышет. При этом важно — для буддизма — именно отсутствие эмоций у мечника. О-тамэси-гоё (испытатель меча) ощущает к цели не больше чувств, чем стрелок, стреляющий в бумажную мишень. Максимум — азарт, и то вредно, потому что может привести к порче удара. Рука дрогнет, траектория движения клинка изменится…

Кроме того, именно икидо-тамэси было едва ли не единственным способом реальной отработки того самого знаменитого удара из йайдо — когда сразу из ножен, одним движением. Его задача — именно уничтожение живого врага, соответственно на живых и тренировать надо. А тамэсигири в целом — это не только про проверку качества меча, это еще и тест умений самого мечника. Термин двузначный.

Что толку тысячу раз отработать йайдо по воздуху, если ты не имеешь никакого представления, как поведет себя меч при столкновении с живой плотью? А еще ведь и мечи разные бывают — разной длины, массы, балансировки, с разной заточкой, с «нику» (округлыми спусками) и без «нику», и т.п…))

Одним словом, главная задача испытаний мечей на живых людях — это получение максимально релевантных и достоверных результатов тестирования. Можно сказать, строго научная. Вопросы морали здесь уже не играют роли, поскольку речь идет о приговоренных к смерти.

Основные удары в практике икидо-тамэси

Один из самых часто испытываемых ударов, который тестировался в этой сфере (и способность меча рубить, и способность мечника его наносить) — это харай-до, удар слева направо. Для правши он один из самых сложных. Мог наноситься как снизу вверх, так и сверху вниз, но обязательно слева направо.

Собственно, вот «мануал» из двух разных трактатов (кто сказал — учебников для маньяков?), как это следует делать:

«Подопытный» зафиксирован на конструкции вроде дыбы — руки привязаны к упругому бамбуковому пруту, ноги — к маленькому колышку, вбитому в землю.

Иногда делали Г-образную конструкцию вроде виселицы. А иногда обходились и без деревянных приспособлений — жертву просто держала парочка слуг из низшей касты, хинин, «неприкасаемых».

На живом преступнике также отрабатывался удар одной рукой — кататэ-ути (кто там говорил, что катаной одной рукой не рубят?)

А вот — тот самый знаменитый удар нукиути-кэса — когда «сразу из ножен»:

На живом же объекте отрабатывался и аруки-кэса — диагональный удар сплеча, справа налево, из положения «меч вскинут к правому плечу», но — во время ходьбы. Т. е. опять-таки моделировалась реальная ситуация.

Иногда преступника оставляли стоять свободно, просто связывая руки и завязывая глаза. Иногда усложняли тест — двое слуг брали его за руки и заставляли шагать навстречу рубщику.

Самые дорогие мечи иногда подвергали «усиленным» тестам на двух телах сразу. Порою оба были уже мертвы, а иногда и живого привязывали к мертвому.

Вот здесь, например, показано тамэсигири одновременно с казнью:

Палач кубиути-яку рубит голову, а второй одновременно делает разруб поперек туловища — где рубить, на рисунке показано пунктиром.

Но это уже не совсем икидо-тамэси, это пограничный его вариант с синин-тамэси — испытанием меча на уже мертвых.

Вот на этой иллюстрации к очередному «учебнику маньяка» (таких известно несколько) также изображена еще живая «мишень», подготовленная к диагональному удару о-кэса:

Траектория, которую должен пройти клинок, отмечена красной линией.

Меч, в идеале, должен пройти сквозь тело полностью, а желательно — еще и войти в до-дэн — особый насыпной холмик, на котором тело расположено. Кстати, именно вот такое, как выше, положение и способ фиксации мишени применялись для апробирования клинков самых высших сортов, потому тело расположено так, чтобы максимально усложнить задачу рубщика.

Результаты тестирования каждого меча записывались на его накаго — хвостовике, в формате: «В возрасте 51 года Ямато Каэмон Нагахиса разрубил два тела со стороны груди, на уровне подмышек.»

Или еще хлеще — «В день восьмого месяца пятого года Гэнна (1618 по-нашему) Накагава разрубил этим лезвием два тела и на пять сун (примерно 15 см) вошел в до-дэн».

Правда, в последнем случае непонятно, где именно, в каком месте были разрублены два тела — может, две ноги или две руки у разных объектов рубил Накагава, формально это таки два тела…))

Источник — М. Сеско, «Тамэсигири: история и развитие испытаний японского меча».