T-me Владимир Путин нагнетает обстановку вокруг Украины. Он считает, что осуществляет так называемое доминирование в эскалации – способность обострять кризис по всем параметрам, контролируя график и интенсивность развертывания сил, скрывая свои намерения.
Но, возможно, Путин неправильно оценивает то, как может развиваться кризис в Украине, насколько решительно настроена Америка – и возможные последствия его шагов.
Действительно, при помощи кризиса Путин возродил эпоху конфликта сверхдержав, и в этом отношении он вновь поставил себя и Россию в центр геополитического внимания. Менее ясно, что Россия от этого выигрывает.
Путин, избалованный комфортным общением с восхищенным и ничего не понимающим президентом Дональдом Трампом, возможно, забывает одну вещь: годы становления Джо Байдена пришлись на холодную войну. Возможно, Трампу нравился Путин, но отношение Байдена к России можно определить двумя словами: глубокое недоверие.
Он вырос, когда Соединенные Штаты и Советский Союз были враждующими сверхдержавами, каждая со своей сферой влияния. Он взрослел, наблюдая за так называемым Pax Americana, либеральным порядком, который Вашингтон после Второй мировой войны построил, поддерживал и возглавлял и главной директивой которого было «сдерживание советского коммунизма».
Он пришел в сенат в 1973 году, в разгар холодной войны, проработал сенатором 36 лет, а за восемь лет своего пребывания на посту вице-президента стал свидетелем гнусных попыток Путина вернуть России былую славу советской поры.
46-й президент – государственный деятель, сформировавшийся в годы холодной войны; попустительствовать такому человеку, как Путин, пытаться умиротворить его – это последнее, о чем он будет думать.
Предположив с немалой степенью уверенности, что реакция США не будет силовой и они не начнут военных действий – в конце концов, российское вторжение в Украину не оказывает прямого воздействия на национальную безопасность США, можно рассмотреть два уровня американской политики возмездия: дипломатический и экономический.
Разборки с Россией в ООН, как уже хорошо известно, пустая трата времени, поскольку Россия и Китай обладают в Совете Безопасности ООН правом вето. Тем не менее ООН – это не та арена, где Соединенные Штаты ожидают конкретных действий; скорее, это сцена, на которой Вашингтон стремится показать изоляцию России, продемонстрировать единый фронт с Европой и заставить русских выступить с каким-нибудь неправдоподобным рассказом в защиту своего решения о вторжении в Украину.
Американцы обвинят Путина в создании кризиса, в постоянной эскалации и в очевидном наращивании сил для вторжения на российско-украинской границе. Соединенные Штаты укажут на неуступчивость Москвы на той стадии, когда Вашингтон начал дипломатические переговоры, на провокации в Украине, на ложные заявления о расширении НАТО – за всем этим скрывается экономическое отчаяние и геополитическое безрассудство.
Россия будет утверждать – кстати, совершенно справедливо, что она тщетно пыталась в течение многих лет убедить американцев не размещать ракеты средней дальности вблизи России и не проводить масштабные военные учения в Восточной Европе. Соединенные Штаты ответят: «Мы согласились, но потом вы все свалили на расширение НАТО в Украину, что является предлогом для запланированного кризиса, а не реальным аргументом. Украина в ближайшее время не вступает в НАТО».
Удар по SWIFT
Второй уровень реакции США – экономический, а именно – санкции против России. Санкции США в отношении России действуют с момента вторжения в Крым в 2014 году и включают в себя меры экспортного контроля и санкции в связи с вредоносной киберактивностью, нарушениями прав человека и вмешательством в выборы. Некоторые из этих мер относятся к категории «список Магнитского». Различные санкции распространяются на физических и юридических лиц, суда и воздушный транспорт и могут включать блокирование активов, ограничение доступа к финансовой системе США, отказ во въезде или ордер на арест.
Однако при рассмотрении вопроса о том, что может представлять собой серьезная эскалация санкций США в отношении России после масштабного вторжения в Украину, чаще всего на ум приходит SWIFT – международная платформа денежных переводов. Отключение страны от этой системы принято называть ядерным вариантом санкций.
Хотя нет никаких признаков того, что Соединенные Штаты активно рассматривают возможность отключения России от SWIFT, эта система остается важным инструментом, даже если она, возможно, переоценена.
SWIFT – это защищенная коммуникационная платформа, используемая банками, брокерскими домами и другими финансовыми учреждениями для отправки и получения информации о денежных переводах. Когда вы хотите отправить 100 долларов из Чикаго своей сестре в Тель-Авив или двоюродному брату в Рим, вы через свой банковский счет используете SWIFT. Ежедневно SWIFT обрабатывает около 5 триллионов долларов США.
Платформа базируется в Бельгии, является кооперативной собственностью учреждений-членов и управляется советом, в который входят 25 человек. Ее контролируют G-10 – десять крупнейших центральных банков, а также Европейский центробанк. Китай, Индия и Россия не в их числе.
Поскольку SWIFT базируется в Бельгии, она подчиняется законам Бельгии и ЕС, поэтому Соединенные Штаты не могут принять решение об отключении от нее какой-либо страны или финансовых учреждений в этой стране. Но они, безусловно, могут сделать это путем политического давления.
Вопрос в том, будет ли совместное решение США и европейцев об отключении России от SWIFT эффективным наказанием: понятно, что в качестве сдерживающего фактора перед вторжением оно, вероятно, не сработает.
Нет никаких сомнений в том, что отключение от SWIFT вызовет значительные сбои в и без того слабой российской экономике, поскольку Россия глубоко интегрирована в эту систему. Но Вашингтон и европейские столицы, зависящие от российских энергоносителей, понимают, что, поскольку основными статьями российского экспорта являются нефть и природный газ, SWIFT будет обойдена, а значит, отключение окажет значительно меньшее разрушительное действие.
Российские наблюдатели отмечают, что с 2014 года, после вторжения в Крым и в рамках подготовки к возможному отключению от SWIFT, Россия создала собственную систему передачи финансовой информации SPFS, которая насчитывает 400 банков-членов в России и бывших советских республиках. Эта система обрабатывает 20 процентов всех финансовых сообщений и передачи данных. Кроме того, запасы международной валюты и золотые резервы России достигли максимального уровня в 620 миллиардов долларов.
Целевой банк
Как бы впечатляюще ни звучали подобные достижения, это не отменяет врожденной слабости российской экономики, на которую и направлены новые жесткие санкции. Две наиболее уязвимые структуры, против которых Вашингтон собирается ввести санкции, – это ВЭБ, Банк развития и внешнеэкономической деятельности, который также является платежным механизмом правительства, и Российский фонд прямых инвестиций, являющийся частью российского Фонда национального благосостояния. Прямые санкции против российских банков и государственных учреждений представляются наиболее эффективным инструментом Байдена.
Россия залезает в долги, чтобы наполнить ФНБ
По итогам 2021 года на скупку валюты и золота для ФНБ правительство направило 2,57 триллиона рублей из федерального бюджета. Однако его профицит — то есть «лишние» деньги, оставшиеся после всех расходов, — оказался в пять раз меньше: 514,7 млрд рублей, отчитался Минфинв в среду.
Иными словами, лишь 25% средств, которые ушли в ФНБ, в реальности были «излишкам» казны. А три четверти — пришлось привлекать из иных источников.
Главный из них — это долг, который Минфин в еженедельном режиме размещает на рынке. По итогам года ведомству удалось занять 1,538 трлн рублей через продажу ОФЗ. Эти деньги покрыли почти две трети суммы, которой была нужна, чтобы наполнить ФНБ.
Еще 1,5 млрд евро Минфин получил от реализации еврооблигаций в апреле. Наконец, 300 млрд рублей в бюджет поступило в рамках сделки с акциями Сбербанка, осуществленной в 2020 году.
Администрация Байдена будет уверена в том, что Европейский союз и НАТО являются надежными партнерами в противостоянии российской агрессии. Это также может оказаться идеальным проявлением закона о непреднамеренных последствиях. Цель Путина якобы состоит в том, чтобы остановить расширение НАТО. Он хочет покончить с прозападной ориентацией Украины. Его политические цели заключались в том, чтобы посеять раскол в НАТО, подорвать единство альянса, отвлечь Соединенные Штаты и подорвать их решимость.
Вместо этого, если кризис пойдет по сценарию, Североатлантический альянс может быть расширен за счет присоединения Швеции и Финляндии. И он еще больше сплотится благодаря зловещей угрозе, которая, как он думал, исчезла после распада Советского Союза.
Враждебность Украины по отношению к России лишь возрастет. Путин заставляет Соединенные Штаты проявить стойкость в кризисной ситуации, и за этой динамикой внимательно следит Китай.
Так чего же достигнет Путин? Какую выгоду от этого получает Россия? Стоит ли платить такую цену за мечты о былом величии России? Если бы расширение НАТО в сферу влияния России было первопричиной кризиса, как утверждает Россия, разве вышеуказанные результаты не были бы прямо противоположны надеждам Путина?
Но возможно, его мотивы – чисто внутренние. Чрезвычайно слабая экономика, падение популярности президента и пандемия, сеющая хаос в России, – все это указывает на то, что перед нами хрестоматийный случай создания кризиса национальной безопасности с единственной целью – отвлечь массы от внутренних проблем. Если это так, то вероятность вторжения возрастает, но в равной степени это отражает слабость, а не силу Путина.
Реакция Байдена может стать инструментом, который обнажит эту слабость.