Минприроды России и Рослесхоз предложили ввести межрегиональный режим чрезвычайной ситуации из-за пожаров, охвативших территорию Якутии и Иркутской области. На 10 августа на Якутию приходилось 78% всех пожарных площадей по стране. По данным NASA, дым от пожаров впервые распространился до Северного полюса. Руководитель противопожарного отдела Greenpeace России Григорий Куксин назвал эти пожары самыми крупными за всю историю наблюдения.
Тяжелая пожарная ситуация в российских лесах возникает каждый год. Но в этом году дым распространился до Северного полюса. Насколько все стало хуже?
Григорий Куксин (Greenpeace России): Такого объема пожаров, какие сейчас мы видим в Якутии, еще не было за всю историю наблюдения. Возможно, человечество таких пожаров вообще еще не видело. Горит уже больше 1,3 млн гектаров. Очень плохо и в Иркутской области. И дело не только в общей площади территорий, охваченных огнем. Отдельные пожары тоже ставят рекорды. Да и в целом по России в этом году количество пожаров будет рекордное.
Что нужно делать? Каковы ваши рекомендации?
Прямо сейчас нужно продолжать тушить огонь и спасать населенные пункты. Еще многие люди и многие объекты экономики находятся в опасности и могут пострадать. В Якутии уже мало что можно сделать человеческими силами, дым будет все равно идти в города, пока не пойдет дождь или снег, потому что такие колоссальные по площади пожары потушить невозможно. Но при этом есть другие пожары, которые только начинают разгораться, и в Якутии и в других местах, и этого допустить нельзя.
У нас, почти все пожары, девять из десяти, вызваны людьми. Они начинаются на лесозаготовках, где сжигают порубочные остатки. Надо немедленно это остановить, прямо сейчас и во всех регионах. Крупные пожары, которые не стали тушить, это отдельная проблема, в России всегда не хватает денег на тушение. С запущенными пожарами мы уже ничего не сделаем, а новую катастрофу можем не допустить.
И прямо сейчас нужно начинать думать о следующем годе. Нынешний пожарный сезон, конечно, не последний. В предыдущие годы все шло по нарастающей. Поэтому прямо сейчас нужно принимать решения о финансировании, выделять деньги на борьбу с пожарами, усиливать профилактику. Сделать так, чтобы как можно больше лесов охранялось от огня.
В первую очередь, необходимо сокращать так называемые зоны контроля. Это образное, но, мягко говоря, неточное название. Речь идет о зонах, где никто ничего не контролирует, пожары не тушат, а только наблюдают за ними.
Ваш коллега Руководитель лесной программы Greenpeace России Алексей Ярошенко сказал недавно, что главное решение, которое приводит к пожарной катастрофе, принимается осенью, примерно в ноябре—декабре каждого года.
Осенью будет рассматриваться бюджет следующего года, нужно увеличивать финансирование пожаротушения. Решения, которые будут приняты, станут прямо влиять на то, какие в следующем году будут парниковые выбросы от пожаров, насколько мы предотвратим изменение климата, насколько у России останется важный козырь для международных переговоров. А главное, какова реальная возможность использовать поглощающую способность российских лесов. При таком масштабе пожаров, как сейчас, мы ее теряем, российские леса становятся источником выбросов, а не поглощения.
Нужно ли выселять людей из зон, подверженных пожарам, как это делают, например, в Канаде?
В России процесс урбанизации и так происходит. Здесь важным решением было бы исключать места, где все еще живут люди, из зон контроля. Часто происходит, что люди там живут, но тушить пожар считается экономически нецелесообразным. Это категорически неправильно, потому что люди оказываются незащищенными. Они все равно будут там жить, нужна профилактика, и нельзя отказываться от тушения.
Канадцы тоже отказываются от тушения многих пожаров, и мне это кажется ошибкой. То количество пожаров, которое оставляют, ускоряет изменение климата и таяние вечной мерзлоты и приводит к тому, что оставшиеся леса становятся более пожароопасными. Мне кажется, что новая климатическая реальность наталкивает нас на поиск новых решений. И политика управления огнем, которая действует в США, в Канаде и в других странах, морально устарела. Это экономически развитые страны, у них очень сильные пожарные службы, но сам подход уже не выдерживает новых климатических вызовов, его нужно пересматривать. Климат так изменился, что безопасных пожаров больше нет.
Вы говорите, что почти все лесные пожары в России антропогенные. О каких вырубках идет речь, о браконьерских или о легальных?
У нас существует устойчивый миф о каких-то злодеях, «черных лесорубах», как их называют. Якобы пожары — это криминальный умысел. Это не так.
Все наши исследования, в том числе новые данные, которые сейчас поступают из Иркутска, все, что мы видим из космоса, с самолетов и вертолетов, говорит о том, что пожары начинаются на самых нормальных, обычных, легальных лесозаготовках. Там люди разводят костры, бросают окурки и сжигают порубочные остатки.
Сжигать остатки на вырубках — незаконно. Есть исключения, но в целом это нарушение закона. А штрафы за эти нарушения гораздо слабее, чем за то, что эти остатки не уничтожены и брошены на месте лесозаготовок. Это аберрация закона. Такая малая ответственность приводит к тому, что люди сознательно идут на нарушения. Они знают, что во-первых, скорее всего, не попадутся, очень трудно их поймать, а во-вторых, даже если попадутся, им мало что грозит. Надо менять вообще эту практику, полностью отказываться от огневой очистки и применения огня в лесном хозяйстве. Остатки, в конце концов, можно не убирать, а разбрасывать или измельчать, есть и много путей их утилизации. Лучше их просто оставить на вырубке, чем сжигать. Безопасное сжигание больше не существует.