T.me Пропаганда, запугивание, крупный бизнес и «технократы», нефтегазовые сделки и параллельный импорт — вот те «союзники» Кремля, на которых все еще держится экономика России, а значит, и власть Путина
Война России в Украине продолжается, и конца ей пока не видно. Спустя почти год после начала полномасштабного конфликта, одним из самых интригующих, остается вопрос о том, почему до сих пор российский народ не ответил жестким протестом войне режима Путина? На чем держится поддержка его власти? Почему российской экономике все еще удается не рухнуть в условиях беспрецедентных экономических санкций? И сможет ли Россия и дальше противостоять международному давлению направленному на лишение ее доходов от нефти и газа, которые подпитывают военные действия в Украине?
Приглашенная «Фондом Карнеги за международный мир» Полина Иванова, иностранный корреспондент Financial Times (FT), освещающая события в России, Украине и Центральной Азии, чьи репортажи были посвящены как вторжению России в Украину, так и изменениям в самой России — от репрессий Кремля до последствий санкций и попыток их обойти — поделилась своими впечатлениями о России, после своей недавней поездки в Москву.
Она, как журналист, пишущий на экономические темы, попыталась объяснить почему, несмотря на огромное санкционное давление, направленное против России в ключевых секторах — международном праве, финансах, торговле, технологиях, энергетике и против российских элит — Кремлю удавалось со всем этим справиться.
Ожидания Запада пока не сбылись, но санкции продолжают действовать
«Запад надеялся на немедленное влияние санкций на экономику, например — на развитие инфляционной спирали в финансах, но это ожидание не оправдалось, — отметила Полина Иванова, — Кроме того, было ожидание, что санкции окажут влияние на общественное мнение, особенно представителей элиты, которые обнаружат, что их образ жизни изменился, они не смогут поехать во время отпуска, например, в Монако или куда-то еще… А также среднего класса, который обнаружит, что некоторые товары больше не доступны. И этот сдвиг общественного мнения в России затруднит Путину продолжение войны», — напомнила Полина.
Она считает, что в «краткосрочный перспективе эти ожидания были нереалистичными».
Действительно, несмотря на санкции, Росстат утверждает, что за большую часть прошлого года ВВП России снизился всего на 2,1%. В тоже время, большинство экономистов уверены, что российскую экономику ждут годы деградации, сокращения и регресса.
Полина Иванова согласна с этим.
«Большинство ограничений на нефть и газ появились позже. Поскольку нефть и газ приносят почти половину доходов в бюджет России, стало понятно, что только теперь санкции начнут работать. Потребуется еще время, чтобы Запад достиг результатов, которых он хочет», — отметила корреспондент FT.
Критической, по мнению Полины Ивановой, оказалось роль, так называемых, «системных либералов» и «технократов».
«Те самые люди в России, которые верили в свободный рынок и интеграцию страны в мировую экономику… сначала были против войны, были потрясены ее началом, а затем, приложили огромные усилия, чтобы удержать экономику на плаву и, таким образом, позволили продолжать спонсировать эту войну. Они совершили своеобразный “переход”, от ужаса по отношению к войне, к тому, чтобы сначала стать, своего рода, ее “помощниками”, а, в конце концов — ее “соучастниками”», — не без сожаления подчеркнула Полина Иванова.
Она привела примеры того, как ЦБ РФ, после начала полномасштабного вторжения России в Украину, ввел запрет на снятие денег физических лиц из банков, остановил отток капитала из страны, смягчил удар от прекращения действия мировых платежных систем в России и сделал многое другое, что вероятно, в последствии, по мнению Полины Ивановой, его руководство «будет оправдывать тем, что пыталось защитить большую часть народа России, уже давно живущего за чертой бедности».
Москва — не остальная Россия, но изменения начинаются в ней
«Лишь небольшой процент россиян, что-то около 7%, регулярно ездили за границу на отдых, но мы фокусируемся на настроении и характере жизни россиян среднего класса, и прежде всего, в Москве потому, что именно на это обращает внимание Кремль. Именно здесь изменения настроения важны и могут быть политически чувствительными», — убеждена Иванова.
Корреспондент FT попыталась описать то, на что похожа Москва в данный момент. Для этого она предложила «поставить себя на место представителя среднего класса москвичей»:
«Супермаркет, в который вы ходили в центре Москвы, выглядит примерно так же, как и всегда, западные товары, все еще — там. Вы можете купить ваши любимые европейские продукты, вина, ваши любимые западные бренды одежды, разве, что — цены несколько выросли. Вы можете пойти по улице, заглянуть в United Colors of Benetton, заглянуть в другие бутики. Да, вы не сможете пойти в Starbucks, он изменил свое название, и в Макдональдс, но нет огромных, ощутимых изменений», — отметила Полина.
Она процитировала Александру Прокопенко (независимый журналист и эксперт по российской экономической политике, в прошлом — советник руководства Центрального Банка России — прим.): «билборды с портретами героев “спецоперации” висят по всей Москве, а люди, до сих пор, едят свежие устрицы. Война становится как, своего рода — телешоу».
Однако их моральное состояние резко изменилось.
«С точки зрения россиянина-москвича, это, как если бы атомная бомба взорвались в Украине, а ударные волны еще не дошли до Москвы, но радиация уже просачивалась. Последствия войны уже происходят в семьях, в сознании людей, глубоко внутри, на личном уровне, на моральном уровне, на психологическом уровне», — пытается обрисовать настроения в Москве Полина, — «Единственное, что бросается в глаза людям каждый день, — это пустые столы, пустые рабочие места.
Если вы попадаете в офис, то вам становится видно сколько людей — уехали. И хотя оценки, насколько много москвичей уехало — сильно разнятся, люди постоянно об этом говорят между собой. Они рассказывают о своих детях, которые уехали, спасаясь от мобилизации, или просто о знакомых, которые уехали из России навсегда. В какой-то мере это — опустевший город».
Параллельный импорт и экономика «сделай сам»
Полина рассказала, как работает объявленный Кремлем режим «свободы параллельного импорта».
«Эти логистические цепочки очень нестабильны. На этом не построить экономику. И это в основном работает в ширпотребе. Например, несмотря на то, что Apple демонстративно ушел с российского рынка, проблем с доставкой и удовлетворением спроса на новый iPhone осенью не было», — рассказала она.
«Создается европейская компания, которая якобы имеет связи с Россией, и ею управляют люди с европейскими паспортами. Она закупает необходимые товары. Их потом повезут через, например, Казахстан, или через Беларусь в Россию. Иногда это работает по-другому. Например, компания может соединиться с компанией в Казахстане. Так, например, у вас есть компания в Казахстане, которая раньше заказывала определенный тип компьютерного оборудования из США, и теперь она начинает заказывать в сто раз больше, чем это было сделано за год до этого. И тогда, “лишнее”, идет той компании, которая в этом “нуждается” в России», — объяснила Полина Иванова.
Журналист-расследователь рассказала и о том, как нефть транспортируется на танкерах, которые «идут с отключенными радарами — системой слежения за их следованием — а затем, где-то в середине океана, эти танкеры перекачивают нефть с одного на другой».
«Танкеры, построенные в восьмидесятых, непригодны к эксплуатации и обычно их отправляли на переплавку, но теперь их покупают для перевозки нефти в качестве своего рода “теневого флота”. Мир пытается начать отслеживать эти теневые транспортировки, но их количество растет», — отметила журналистка.
«Загадочное» российское общественное мнение и пропаганда
Через 10 месяцев, после того, как Россия начала свое полномасштабное вторжение в Украину, «Левада-Центр» — заслуживающая доверия независимая российская организация по исследованию общественного мнения — провела опрос, и он показал, что около 70% россиян поддерживают войну.
World Values Survey в рамках международной программы социальных исследований, опубликовала отчёт, в котором утверждается, что «русский патриотизм — уникален».
Обе организации заявили, что «россияне чувствуют обязанность поддерживать свою страну, правильно ли она поступает или нет».
Также, согласно данным исследований, россияне последовательно выражали «большую, чем жители других стран, готовность пожертвовать своим материальным благополучием ради военной мощи своей страны».
Полина Иванова подчеркнула, что, все-таки, в основе формирования такой позиции, по ее мнению, — «сильное влияние пропаганды».
Важно также понять, считает Полина, что в России «множество пассивных людей, которые не ищут альтернатив пропаганде» в Интернете или в YouTube.
«Подавляющее большинство таких людей, привыкли просто следовать тому сообщению, которое им дают. Знает ли эта группа людей, что они могут “открыть эту дверь и выведет их из пропагандистского пузыря”? — задается вопросом Полина. — Кремлевская пропаганда довольно коварна: она заставляет людей думать, что нет другой реальности, чем та, в которой они существуют».
«Кроме того, сейчас в России царит параноидальная атмосфера. Массовых протестов уже нет, потому что тактика властей такова: полиция приезжает и забирает людей из толпы собравшихся. Вы может и хотели бы остаться и быть с ними, но вы знаете, что одного человека из каждых десяти — выведут и задержат. Им не нужно массовых арестов и массовых задержаний, чтобы пугать людей. Все, что им нужно — это случаи и примеры, которые заставят людей искренне бояться, поэтому мы не обязательно видим огромное количество арестов. Мы видели много задержаний людей во время первых протестов против войны, и хотя многие были затем освобождены, некоторые были приговорены к длительным — 6, 7 и даже 8-летним тюремным срокам. И этих примеров достаточно, чтобы заставить любого задуматься: ну что, я буду стоять здесь, чтобы быть следующим?», — добавила Полина Иванова, корреспондент FT по России, Украине и Центральной Азии.