T.me Прошедшая неделя июня оказались очень важными датами в российско-украинской войне 2022 года. Причем на фронте никаких тактически значимых изменений в эти дни не наблюдалось.
События стратегического масштаба, определившие исход войны, происходили в Брюсселе, Киеве и немножко в Петербурге. В Брюсселе солировали Lloid Austin и Mark Milley. Нет, они не перевернули Землю и Небо, но (пусть и с запозданием, в чем их упрекают украинцы) запустили неумолимый конвейер оснащения самым современным вооружением самой мотивированной в мире армии. Первая группа из 60 украинских военнослужащих, обучавшаяся в Польше работе на американских HIMARS, отправилась на фронт со своим новым грозным оружием. После полной раскрутки этого конвейера украинцы будут обладать на поле боя значительным превосходством в артиллерийских дуэлях.
В Москве эту неприятную перспективу предвидели профессионалы в области активных операций в стане противника. Еще месяца полтора назад, тонко играя на геополитических комплексах, финансовых интересах, личных слабостях западных ведущих политиков, экспертов, лидеров общественного мнения и просто мудаков по обе стороны Атлантического океана, они индуцировали беспрецедентную как по количеству вовлеченных элитарных фигур, так и по их медийной активности кампанию «Don’t humiliate Russia».
Возглавить ее было доверено по уже установившемуся шаблону Президенту Франции. Человек, занимающий эту должность, в третий раз подряд должен был после очередной аннексии Кремля прискакать эдаким чемберленчиком, размахивая листочком «Я привез вам Мир!». Как Саркози в 2008-м и Олланд в 2014–15-м. Тем самым он решил бы для Кремля несколько фундаментальных проблем.
Прежде всего, принципиально меняется глобальный нарратив конфликта: с «Агрессор и жертва агрессии» на «Территориальный спор двух хозяйствующих субъектов» . Так дословно и сказано в «итальянском» плане, с которым Макрон, Шольц и Драги направились в Киев: «Россия и Украина начинают переговоры о спорных территориях».
Затем, конечно, немедленно возникает вопрос о недопустимости отправки американскими поджигателями войны тяжелых вооружений в зону цивилизованного территориального спора двух суверенных государств.
И, наконец, конструктивная позиция Кремля должна быть вознаграждена если не полной отменой всех санкций, то по крайней мере их радикальным сокращением.
Но «поезд на СуперМюнхен» сошел с рельсов 16 июня в Ирпене. Уже там староевропейская тройка поняла, что, обсуждая свои хитрожопые планы в своих уютных европейских столицах, они ничего не знали о сегодняшней Украине, о высокой трагедии ее битвы один на один с абсолютным, беспредельным Zлом, о решимости украинцев сражаться до последнего русского оккупанта. Макрону ясно дали понять, что защитой униженной России он взял на себя личную ответственность за путинские преступления против человечности, громко заявляя urbi et orbi: «Je suis Poutine».
Макрон исключительно опытное political animal, он мгновенно оценил ситуацию, и, когда доехал до Банковой, он (как и его спутники) даже и не заикнулся о своем фирменном плане «мира» ценой новых территориальных уступок Украины. Более того, на итоговой пресс-конференции он включил «Остина» и на вопрос о целях ЕС в войне ответил: «Победа Украины. Восстановление ее территориальной целостности». Киев — это какое-то мистическое место. Его воздух удивительно прочищает мозги западных политиков. Планируемую Кремлем капитуляцию украинская дипломатия превратила в триумф европейской солидарности со сражающейся Украиной. Макрон, Шольц и Драги вынуждены были спасать в Ирпене и Киеве своё лицо, а не путинскую задницу.
16 июня Украина одержала вторую после Битвы за Киев системную военно-политическую победу над Россией. Запад никогда более не будет принуждать Украину к подписанию невыгодных для неё соглашений с Россией.
На следующий день еще 2 гвоздя были вбиты в гроб путинской преступной авантюры. Великий друг Украины премьер-министр Великой Британии объявил в Киеве о запуске масштабной программы переподготовки десятков тысяч украинских военнослужащих. И, наконец, в Петербурге мягкий восточный интеллигент Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев отвесил две хлесткие пощечины адлерской торговке и ее Начальнику — питерскому урке. Ну, а в Брюсселе Европейская комиссия единогласно рекомендовала саммиту ЕС предоставить Украине статус кандидата в члены ЕС.
При всем уважении к символизму этого высокого статуса, полагаю, что более значимым для сражающейся Украины является складывающееся в последние дни на руинах масштабной кремлевской операции «Не унижайте Россию» единое представление коллективного Запада относительно его целей и действий на завершающем этапе русско-украинской войны.
Ниже я попытаюсь изложить основные параметры этого пока еще не положенного на бумагу, но активно проговариваемого консенсуса Вашингтона, Лондона, Парижа, Берлина.
Цели могут формулироваться в различной стилистике. Как победа Украины или как «обеспечение Украине более сильной позиции на неизбежных в конце каждой войны переговорах». Но в практическом плане имеется в виду одно и то же. Насыщение ВСУ современным тяжелым вооружением и массовое обучение украинских военнослужащих приведет в течение лета к коренному изменению соотношения сил и возможностей сторон. Первым крупным успехом украинского контрнаступления будет освобождение Херсона.
Это событие станет огромным политическим и психологическим шоком как для российского глубинного телепипла, так и для бункера. Первая их реакция непредсказуема и возможна в диапазоне от «Вставай, страна огромная! Вставай на смертный бой!» до «Товарищ Путин в последние годы жизни допустил в своей деятельности ряд серьезных ошибок». Но вскоре резко возрастет интерес Кремля к переговорам о прекращении огня. На что немедленно последует консолидированный ответ Киева, США, ЕС, Великобритании:
Прекращение огня возможно только после отвода всех российских формирований за линию 23 февраля.
Следующим шагом станут международные переговоры о полном восстановлении территориальной целостности Украины мирными средствами.
Подчеркну еще раз, в чем, на мой взгляд, заключается историческое значение событий 15–17 июня. До самого последнего времени Президент Франции, выступая от имени ЕС, настойчиво стремился в третий раз подряд «закрепить» неким подобием международных соглашений очередные путинские «возвраты своего a la Петр Великий». Столкнувшись с категорическим отторжением Украиной этой капитулянтской идеи, Макрон вынужден был от нее отказаться. После чего позиции США, Великобритании и ЕС заметно сблизились.
Возвращаясь к постхерсонскому эндшпилю, замечу, что в предложениях консолидированного Запада (важнейшей органичной частью которого, безусловно, является героически сражающаяся Украина) нет и не будет никаких требований «regime change». Запад не вмешивается во внутренние дела РФ. Но он вынужден был, наконец, вмешаться во внешнее поведение этого суверенного государства-рецидивиста.
В то же время отход на линии 23 февраля несовместим с политической жизнью Владимира Путина по внутрироссийским причинам.
«Спасти лицо Путина» Макрону не удалось. Но мотив спасения лица уже не Путина, а первого постпутинского правительства присутствует в новом западном консенсусе относительно war endgame. Не берусь комментировать, а лишь излагаю его логику. Конечно же, первое постпутинское правительство будет состоять из законченных негодяев. Откуда же там взять других. Но у этих негодяев и Запада, во всяком случае, на первых порах будет один общий интерес — предотвратить катастрофический внутренний обвал российской государственности. Поэтому Украине, после возвращения на линию 23 февраля, тактично будет рекомендовано проявить некоторую сдержанность и дать новым властям РФ шанс самим цивилизованно вернуть Украине ОРДЛО и Крым.