Трагедия Второй мировой войны заставила большинство государств создать систему международного гуманитарного права, для того чтобы войны велись по минимальным правилам. Цель была простой — уменьшить страдания людей. Несколько Женевских конвенций и протоколы к ним выполняли эту задачу несколько десятилетий, хотя все хуже и хуже. Война в Сирии была первым отчетливым сигналом, что МГП дает сбои. Агрессия России против Украины показала, что эта система не работает.
3 марта 2022 года я видел с расстояния примерно 500 метров, как российская боевая машина пехоты расстреляла на Житомирской трассе в нескольких километрах от Киева два автомобиля с людьми. Военной необходимости убивать людей в этих автомобилях не было. Тридцатимиллиметровые снаряды разорвали автомобили. Я знал, что нужно делать. В день начала вторжения члены Экспертного совета украинской правозащитной организации Центр гражданских свобод собрались онлайн с председателем организации Лесей Матвийчук и решили, что мы разворачиваем широкомасштабное документирование военных преступлений. У ЦГС уже был опыт, организация занималась этим с 2014 года.
После того как российская военная колонна прошла по трассе, удалось сфотографировать то, что осталось от людей и машин, и найти номерные знаки автомобилей. Только по ногам людей, которые остались в машинах, стало понятно, что в каждом автомобиле погибли по три человека: ребенок, женщина, мужчина. Следующая военная колонна российской армии разметала эти останки. Это было мое первое документирование военного преступления. После 3 марта я занимался документированием практически каждый день. Пока в Киевской области шли бои, я фиксировал обстрелы россиянами жилых домов, линий электропередач и другой гражданской инфраструктуры. После освобождения Киевской области я брал интервью у людей, которые стали жертвами военных преступлений в оккупации.
Агрессия РФ против Украины, которая началась в 2014 году, привела к многочисленным нарушениям международного гуманитарного права. Россияне убивают и доводят до смерти в заключении военнопленных и гражданских, пытают людей, захватывают некомбатантов и незаконно лишают этих людей свободы. Полномасштабная российская агрессия, которая началась в феврале 2022 года, значительно увеличила масштаб таких нарушений. Украинские правозащитные организации и власти зафиксировали уже около 80 тысяч эпизодов грубого нарушения международного гуманитарного права. Большинство этих эпизодов после расследования получат квалификацию военных преступлений. Этот новый этап агрессии сделал очевидными следующие проблемы.
Нарушения международного гуманитарного права со стороны РФ являются массовыми, грубыми и системными. Это не эксцессы исполнителей, у которых сдали нервы. Когда я брал интервью у жертв военных преступлений в Буче, я вынужден был задавать себе вопрос: «Почему российские военные с первых же часов вторжения были готовы убивать гражданских? Жестокость на войне имеет кумулятивный эффект. Она накапливается постепенно в результате каких-то событий. Но здесь все было не так». Человек мог просто выйти на улицу и попасть под автоматную очередь. В Буче на улице Яблоневой трупы убитых людей лежали на тротуарах и на дороге. Группа местных жителей рискнула попросить российского военного начальника взять экскаватор и похоронить погибших. Трупы забрасывали в ковш экскаватора и везли на местное кладбище…
Единственное возможное объяснение: военнослужащие РФ были подготовлены к проявлению массовой жестокости российской государственной пропагандой, которая сознательно вызывает ненависть по отношению к украинцам. Военные преступления для РФ — способ ведения войны и контроля над населением оккупированных территорий. То есть военные преступления — это государственная политика.
- Сергей Любич в марте прошлого года по просьбе соседей повез воду из Бучи в Гостомель. Сергея задержал российский патруль, ему надели мешок на голову и вывезли через Беларусь в Россию. Он все еще в следственном изоляторе. Почему? По мнению российской власти, такие, как Сергей, опасны. Они готовы помогать другим, они активны, они могут стать ядром сопротивления оккупантам. Россияне почему-то думают, что они уничтожат потенциал сопротивления, если «изымут» всех активных людей. В России режим Путина использует ту же стратегию: активных граждан сажают в тюрьмы или выдавливают из страны.
Государство-агрессор делает заявления о соблюдении международного гуманитарного права, при этом грубо его нарушает и отвергает все обвинения. Когда после деоккупации Бучи во дворе местной церкви были найдены два массовых захоронения, управляющая Россией группировка объявила это фейком. Преступления в Буче, других городах и селах Киевской области совершали военнослужащие 64-й отдельной бригады РФ. В апреле 2022 года Путин присвоил этой бригаде звание гвардейской. Это было демонстративным ответом на факты военных преступлений.
Центр гражданских свобод документирует самые разные военные преступления. В том числе те, которые совершены не военными. Я анализирую опросы украинцев, которые вернулись из российской неволи. Это как военнопленные, так и немногие гражданские. Если военнопленных обменивают (в Украину вернулось уже около двух с половиной тысяч человек), то механизма освобождения гражданских нет. Россия просто не хочет их отпускать в нарушение норм МГП. Людей массово пытают на допросах сотрудники ФСБ и избивают охранники, особенно служащие отрядов специального назначения ФСИН. Используются такие пытки, как удары электрошокером, нанесение шрамов в виде литеры Z на спину, сожжение участков кожи людей с татуировками, иголки под ногти, имитация утопления, содержание человека в тесном металлическом шкафу. Самый мягкий способ — людей заставляют петь российский гимн и «патриотические» песни. За отказ избивают.
По информации Управления Верховного комиссара ООН по правам человека, пыткам подвергся 91% вернувшихся украинских некомбатантов.
Во время агрессии РФ против Украины международное гуманитарное право перестало сдерживать военные преступления. Основной механизм этого сдерживания — добросовестность государств, которые взяли на себя обязательства выполнять требования МГП. Но политический режим РФ — имитационный. Он не выполняет взятых на себя обязательств как по отношению к населению России, так и во внешней политике. Этот режим — не единственный такой на планете. В условиях активного развития информационных технологий, появления новых возможностей обмана массовых социальных групп все больше недемократических режимов будут имитировать выполнение норм МГП как в международных, так и во внутренних конфликтах. Сильным мотиватором для таким режимов станет пример Российской Федерации, которую МГП не остановило в войне против Украины.
Международные организации вынуждены воспринимать российский режим как нормальный. К сожалению, у них нет других вариантов. Во-первых, их стратегии и процедуры рассчитаны на нормальных партнеров. Но режим Путина не является нормальным. Он уже за гранью морали. Например, государственный деятель не должен откровенно врать. А если его поймали на вранье, он извиняется и исправляет ситуацию. Российские чиновники, в том числе высшие, откровенно врут. А когда их ловят на вранье, говорят, что они все равно правы.
- Евгения Гурьянова задержали у него дома в Буче в марте 2022 года. Евгений — автомеханик, у него руки не отмываются от машинного масла. Оккупантам этого было достаточно для ареста. Но в официальных ответах представители Минобороны РФ написали, что он задержан «за сопротивление специальной военной операции». Украинские правозащитники и российские адвокаты доказали, что Евгений — гражданский и его необходимо освобождать в соответствии с нормами международного гуманитарного права. После этого ответы изменились: «Мы не уверены в его статусе гражданского, это должен решить суд». Никакого суда нет и не будет, а Евгений находится в пыточных условиях уже почти полтора года, и он там не единственный некомбатант. Мы не знаем точного количества людей, которых лишили свободы «за сопротивление специальной военной операции». По экспертной оценке, их около 4 тысяч.
Во-вторых, многие сотрудники международных организаций просто боятся. Некоторые структуры пытаются делать вид, что российский режим остается нормальным. Международный комитет Красного креста (МККК) в октябре прошлого года использовал термин «интернирование» применительно к действиям россиян в Украине: «МККК до сих пор не предоставлен беспрепятственный доступ для проведения регулярных посещений всех военнопленных в рамках данного международного вооруженного конфликта. И это несмотря на почти восемь месяцев настойчивых запросов со стороны наших сотрудников на посещение всех мест интернирования и содержания под стражей». Но интернирование проводится по определенной процедуре. Женевская конвенция о защите гражданского населения во время войны предусматривает наличие правил интернирования, специальное распоряжение об интернировании, возможность обжалования этого распоряжения. Ничего этого Россия не сделала. Была насильственная депортация некомбатантов, то есть военное преступление. Чего боится Красный крест, когда своими формулировками делает ненормальное нормальным? Того, что российская власть урежет и без того небольшие возможности этой организации в деле помощи военнопленным и гражданским заложникам.
Подписание Женевских конвенций. 1949 год.
Необходимы корректировки МГП, которые бы уточнили его нормы и усилили внешний по отношению к воюющим сторонам контроль за его соблюдением. Риски и ущерб для нарушителей МГП должны быть повышены. В противном случае правила войны будет нарушаться все чаще и эти нарушения будут приводить к чрезвычайно тяжелым последствиям. Средства ведения войны становятся все более разрушительными.
Идея кампании по продвижению реформы международного гуманитарного и уголовного права стала результатом множества конкретных проблем, с которыми столкнулись украинские и российские правозащитники в деятельности по защите прав военнопленных и гражданских лиц во время российской агрессии. Предложение о создании рабочей группы по реформе международного гуманитарного права было впервые высказано участниками международной дискуссии правозащитников в формате Solidarity Talks 16 ноября 2022 года. Эти онлайн-обсуждения организуют Центр гражданских свобод и Международная хельсинкская ассоциация. В январе нынешнего года была создана рабочая группа по подготовке направлений реформы международного права с учетом уроков российской агрессии. В нее вошли представители гражданского общества из Украины, России, Франции. Практически все участники-россияне к тому моменту были уже в эмиграции.
Есть механизм корректировки международного гуманитарного права. Он предусмотрен статьей 97 Дополнительного протокола к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года. Этот Протокол (Протокол I) направлен на защиту жертв международных вооруженных конфликтов: «Любая из Высоких Договаривающихся Сторон может предложить поправки к настоящему Протоколу. Текст любой предложенной поправки направляется депозитарию, который после консультации со всеми Высокими Договаривающимися Сторонами и Международным Комитетом Красного Креста решает, следует ли созвать конференцию для рассмотрения предложенной поправки или поправок». Протокол I рассматривает вопросы всех Женевских конвенций: о раненых на суше, на море, о военнопленных, о защите гражданского населения. Следовательно, поправки к этому Протоколу могут касаться всех этих вопросов. Украина самостоятельно или вместе с другими странами может предложить поправки к Протоколу I.
Депозитарием Женевских конвенций является Швейцарский федеральный совет. Депозитарий очень осторожно относится к идеям внесения поправок в МГП. МИД Швейцарии «исходит из того, что в большинстве случаев вносить какие-то особые поправки в международное гуманитарное право не требуется, однако нередко становятся нужны уточняющие заявления или декларации, с тем чтобы приспособить правоприменительную практику к новым реалиям».
Агрессия России против Украины создала новые страшные реалии. Но для того чтобы наши идеи изменений МГП стали правилом, нужна широкая поддержка такой реформы. Ни Центр гражданских свобод, ни любая другая правозащитная организация не может инициировать реформу МГП. Такое право есть только у государств. А значит, избиратели самых разных стран должны знать и понимать, что происходит, должны влиять на выбранных ими депутатов национальных парламентов.
Французский перевод этой статьи опубликован в партнерском издании Desk Russie.
Михаил Савва, 25.07.2023